За годом год

Посуды не хватало, пришлось занять у соседей, по зато теперь, накрытый белоснежными скатертями, уставленный бутылками и закусками, стол выглядел на славу, хоть при нем и стояли разные стулья.

Предоставив женщинам хозяйничать, как им заблагорассудится, терзаясь Зосиным вызовом, Алексей, может быть, впервые в жизни бродил без всякой цели из комнаты в комнату, включал и выключал радиоприемник, разглядывал себя в зеркало. Из кухни вкусно пахло жареным. Он вдыхал этот запах и, все больше волнуясь, опять начинал слоняться по комнатам. Но как только, просигналив, возле весницы остановилась первая "Победа" и Алексей вышел на крыльцо встречать приехавших, все заслонили хозяйские заботы. Он провел гостей в переднюю, позвал жену и, знакомя сталинградцев с Зосей, стал помогать им раздеваться. Даже когда очередь дошла до Кравца и тот, блеснув глазами на Зосю, озорно спросил, почему не знакомят его, Алексей нашел в себе силы ответить шуткой: такого, мол, знаменитого каменшика, как Кравец, и так все знают. Затем, словно ничего и не произошло, повел всех осматривать сад.

Яблони стояли строгими рядами. Еще не густые их кроны, будто прислушиваясь к окрестным звукам, едва очерчивались на бледном предвечернем небе.

— Молодец! — первым похвалил Кухта. — Если б каждый за свою жизнь посадил хоть одно деревце, вырос бы целый зеленый океан.

— У нас по двадцать шесть метров на душу запла-нировано такой роскоши, — бросил Кравец. — Да и растет все как скаженное. Точно. Канадский клен, чертушка, аж на два метра за год шугает.

— Тут тоже растет, — желая перечить всему, что ни скажет Кравец, сдержанно проговорил Алексей. — Только трудись. А то бывает и так: пряла, ткала, шила, да все языком. Ты вот скажи: сколько сам посадил? Свои метры, небось, другому передал?

— У нас разделение труда существует, — не смутился Кравец. — Я стены мурую, а другие в тресте зеленых насаждений работают. Так даже спорее выходит.

— У нас, у нас, будто тут не нашенское, — подражая интонации Кравца, засмеялся инженер Рыбаков.

— Вы делиться опытом не мешайте, — норовисто встряхнул чубом Кравец. — Пусть только хозяин руку из кармана вынет. Не иначе камень на всякий случай припас. И пусть не задается: у него с организацией труда не так уж распрекрасно. У нас, Лёкса, каменщик совсем не бутует.

— Этого мы не видели, — уже с открытой неприязнью проговорил Алексей.

В доме зажгли огни. В окне показалась ладная, при свете совсем девичья Зосина фигура.

Зося раскрыла окно, и в сад полилась музыка. Она хлынула внезапно, волнами, и все окрест изменилось. Молодой сад окутала таинственная настороженность. На потемневшем небе Алексей неожиданно увидал звезду, потом другую и еще, еще…

— Купил приемник, — произнес он глуховато, забыв, что уже рассказывал об этом. — Хочется, чтобы лучше было. А с тобой, Микола… Я согласен, ежели тебе не страшно, давай потягаемся.

— Да вы хоть по рукам ударьте! — посоветовал Кухта, подтолкнув Алексея к Кравцу.

В окне опять появилась Зося и пригласила в дом.

5

Он проснулся около трех часов и уже больше не мог заснуть. Башка, словно налитая свинцом, трещала. Было даже больно думать. Повалявшись, он не выдержал и встал с кровати. Захотелось черного хлеба и сырой воды.

Алексей поплелся в кухню, пошарив в тумбочке, нашел кусок черствого хлеба, посолил его, зачерпнул кружкой воды из ведра и сел за стол. Чавкая, начал есть.

Стало немного легче.

Алексей выпивал редко и опохмеляться не привык. Проклиная себя, что пил вчера больше всех, он облокотился на стол и сжал виски. В памяти всплывали отдельные фразы, брошенные или услышанные им вчера. Словно из тумана вынырнуло насмешливо-уверенное лицо Крав-на. Возникла и начала жить тревога, не позволил ли он себе чего лишнего, не обидел ли кого-нибудь из гостей. Он помнил только, как тянулся к Кравцу, обнимал его и убеждал, что напрасно тот дает согласие тягаться с ним, Алексеем. "Ты на руки взгляни. Видишь? — повторял он с пьяным упорством. — Видишь? Сенька, брат мои, сорокапудовую бабу, которой сван забивают, одной рукой кантовал. Слышь?.. У нас в бригаде мастеров ниже шестого разряда вообще нет. Чудак ты несчастный!" И не будь Зоси, все, вероятно, кончилось бы еще хуже. "Ну и хозяин! — ругал себя Алексей. — Приемы еще закатываешь… Теперь иди и проси прощения у сталинградцев и Кухты…" И чем больше вспоминал он вчерашнее, тем больше оно казалось ему бесславным.

Едва дождавшись, когда встала Зося и начала готовить завтрак, он принялся ее расспрашивать:

— Я, кажись, пьяный был вчера? Голова разваливается. Был? А?

— Неужели не был! — сердито ответила Зося.

— И что за беда такая? Будто на гибель повело. Как с горы катился. Все хотел, чтобы Кравец знал…

— Ну вот и узнал, — все еще непримиримо проговорила Зося, догадываясь, чего от нее добивается Алексей. — Под самым его носом так руками доказывал, что лучше и не скажешь.

— А Кравец?

— Что Кравец! Усмехался и за хозяина был.

— Вот лихо на него!