За голубым порогом

— А другие ребята, — продолжал задумчиво Сергей Михайлович, — те, кто в бедных семьях рос, на всю-то рубашку ситца купить не могли, так, бывало, рубашку со спины сделают из холста, а перед и манжеты из ситца. Под пиджаком-то не видно, что обман. А уж снять его нельзя, засмеют девки. И с обувью то же было. Сейчас все норовят помоднее, да нельзя ли из Москвы, а у нас если было что на ногах, то и слава тебе господи.

Сергей Михайлович задумчиво смотрел вдаль, вспоминая, видимо, далекие годы своей молодости.

В палисаднике стукнула калитка, и легкие шаги прошелестели по дорожке. Над перилами террасы появилось оживленное лицо Ларисиной подружки.

— Добрый вечер, — улыбнулась она, оглядывая нас темными глазами, — Лариска, в кино не забыла?

— Какое еще кино? — вскинулась Анна Федоровна. — Поздно уже, скоро спать пора, а вы в кино.

— Да что вы, тетя Анна, какое же поздно. Всего только девятый час, — удивилась подружка.

— Опять баловство, — заворчала Анна Федоровна, но, взглянув на Ларису, быстро сменила гнев на милость. — Ладно уж, идите, да только чтобы пораньше домой.

Девочки убежали, а мы сидели за столом, прислушиваясь к их удалявшимся голосам.

— Ну-ка, мать, подлей горяченького, — сказал Сергей Михайлович, протягивая чашку. — Знаете, как у нас говорят: чай не пил — и силы нету, а попил — совсем ослаб.

— Ты скорее пей чай, нам идти надо, — заметила Анна Федоровна. Она споро убрала посуду, по дороге заглянула в бак с водой и скрылась в кухне.

— Пожалуй, тебе тоже надо пойти на пирс, — сказал мне Николай.

— Все синего краба ищете? — засмеялся Сергей Михайлович, видевший, как я вечерами здесь, как и в Зарубине, перебирала крабов из прилова.

— Хочу с вечера договориться, чтобы завтра пойти на лов с сейнером, только не знаю, кого из капитанов просить, чтобы взял.

— Идите с Виктором — он мастер своего дела и человек очень хороший. Я вас с ним познакомлю.

— Спроси только точно, когда нам утром быть на причале, — напомнил Николай.

Через минуту мы втроем шли к рыбокомбинату.

На причале уже разгружали первый сейнер. Вокруг фонарей сияли туманные радужные ореолы, как вокруг луны в морозную ночь. А над проливом тумана не было. Разноцветные бортовые огни стоявшего на рейде судна, казалось, плыли высоко в воздухе над невидимыми в темноте волнами. Черная вода медленно взбухала у свай причала. Выло холодно и сыро. Я зябко куталась в ватник, без малейшего энтузиазма поглядывая на крабов, лежащих около бункера. По правилам, мне полагалось заняться обычным делом, но так не хотелось трогать колючих и мокрых крабов, что я махнула рукой на свои обязанности.

Из-за плоского мыса медленно выплыл топовый огонь. Идет сейнер, это ясно, но какой — вот в чем вопрос.

Тамара, приемщица, мельком глянув на приближающиеся огни, сразу определила: идет 223. За ним 291. Значит, надо еще подождать, пока придет 325, на котором завтра отправимся мы, если на это согласится капитан.

Вот идет еще один сейнер. Теперь это тот, который надо нам. Я разыскала на палубе капитана. Это высокий, крепкий человек с загорелым лицом и белой полосой на лбу, под козырьком маленькой кепочки.

Мы договорились о выходе. В пять часов надо быть здесь, на причале. Ловить будут на глубине шестидесяти метров.

— Только попрошу быть точно в пять, ждать не смогу, — сказал он на прощание,

С вечера приготовлены были обычные канны, ведра, пинцеты, марля и прочие необходимые для нас предметы. Будильника у нас не было, но Николай может «заказывать» время, когда ему надо проснуться. Я тоже могу просыпаться по заказу, но иногда происходит осечка, что-то не срабатывает в подсознании, и вместо половины пятого побудка может произойти в восемь.

Было еще почти совсем темно, когда мы вышли на улицу. Фонари погасли, но во многих окнах горел свет, бросая полосы на дорогу. Со всех сторон слышались торопливые шаги, мелькали смутные очертания людей. Это рыбаки шли на свои суда после короткого ночного отдыха.

На пирсе никого не было видно. Казалось, дойдя до него, люди бесследно исчезали. Один из сейнеров медленно пятился от причала. Другой уже развернулся и быстро уходил, оставив на воде гладкий след, будто провели по мелкой зыби тяжелым утюгом.

Наше судно стояло вторым от пирса. На влажной от ночной росы и тумана железной палубе виднелись чьи-то следы. Однако никого не было видно.

— Кажется, мы первые, — сказал Николай. Из рубки, как бы в ответ на его слова, вышел капитан.

— Пришли? Ну, добрый день. — Мы поздоровались. — А я было решил, что подожду вас еще минут десять, а там и в путь.

— А команда где? — спросила я, оглядывая пустую палубу.

— Команда внизу, в кубрике. Добирают, кто не выспался. Нам еще часа полтора идти до места, а для лова все приготовили с вечера. Пока время есть, пусть отдыхают.

— Еще без пяти пять, — заметил Николай, поглядев на часы. Мы услышали, как по доскам пирса быстро прошел, скорее пробежал человек. Громыхнула железная палуба соседнего сейнера, и у нашего борта появилась высокая фигура в ватнике и низко надвинутой кепке,