За горизонт

Перепечка, как самый смышлёный в управлении ледоколом, поспешил увести его подальше, и оказался прав. Через пару часов на месте стоянки ледокола из воды проступили острые камни.

– Я даже боюсь представить, что происходит в нижних широтах, – сокрушался Спанидис, находясь среди коллег. – Это наводнение, сравнимое с библейским. Всё, что не уничтожил ураган, будет смыто водой, огромной волной цунами.

– Вы, возможно, преувеличиваете, Джим, – засомневался кто-то из журналистов.

– Отнюдь. Заметьте, мы находимся почти на географическом северном полюсе и что мы видим? – Джим обвёл присутствующих взглядом и сразу же ответил сам себе. – Мы видим выступающие из воды скалы, под сотни метров, – его глаза горели, как при высокой температуре.

– И? – не удержались те, кто ещё не понял, куда клонит их матёрый коллега.

– Их не должно быть видно. Они всегда находились под водой и льдом.

– Вы хотите сказать, что воды ушло гораздо больше, чем её было до этого?

– Да, я хочу сказать, что уровень океана упал, и очень сильно.

– А куда же девалась остальная вода? Её что, выдуло в космос, или она ушла сквозь землю? – поддел Спанидиса журналист Ричард Уолкер из британской научной газеты, не раз выступавший его оппонентом на разных шоу.

– Она накрыла материки, понимаете? Её выдуло на сушу, обмелив океаны. По этим признакам я считаю, что ураган закончился и теперь водные массы хотят прийти в равновесие.

– Джим, вы всегда были мастером выдумывать разные теории, исходя из одного факта, – не унимался Уолкер. – Что, если эти скалы были здесь всегда? Разве вы помните все торчащие из океана камни?

– Нет, не помню, и мой телефон не помнит этого. Он показывает абсолютно чистые ледяные просторы в этом месте, – Спанидис вынул телефон, включил его и показал его экран всем присутствующим. На нём не было видно ничего, кроме белого экрана.

– Так это могут быть и погрешности. Кому интересны эти льдины?

– Ясно, – Спанидис убрал телефон. – Я вижу, скоро наступят дремучие времена, из-за тех, кто не хочет смотреть вокруг себя открытыми глазами.

– Это называется критическое мышление, а не дремучее, – повысил голос уязвлённый Уолкер, приняв нелестные эпитеты, как личное оскорбление.

– Критикуя, предлагайте свои варианты, иначе это не критика, а недовольное нытьё.

– Я предлагаю направиться в Лондон, и гарантирую вам, что город стоит на месте, как и стоял.

– Для этого не надо плыть так далеко. Достаточно добраться до Мурманска, или любого города в Норвегии или Швеции. Наш ледокол уже не тот ультимативный покоритель морей и океанов, – попытался кто-то предложить более быстрый вариант разрешения спора.

– И наш ледокол уже не тот, и мир тоже совсем не тот, – Спанидис сел на место и нервно затеребил телефон в руках.

– Я предлагаю дождаться момента, когда океан прекратит мелеть. Это же обязательно случится? – Маарика искала поддержку в глазах коллег. – Мы же можем запросто налететь на мель, или хуже того, на скалы, и погибнуть страшной смертью. Обидно будет после того, как мы выжили в такой шторм.

– Девушка права, – вступился за неё Спанидис. – Проверять наши догадки стоит только после того, как остановится снижение уровня океана. Боюсь, что ещё может случиться откат – встречное течение от материка. Думаю, до полюса он не дойдёт, но у берегов могут быть страшные водовороты и волны.

– Ладно, поторчим ещё здесь какое-то время, – согласился Уолкер, – но если судно начнёт обмерзать, придётся идти к берегу в любом случае.

Климат на самой северной широте после катастрофы стал гораздо более мягким, по всей видимости, из-за смешения воздушных масс по всей планете. Однако это не могло продолжаться бесконечно, температура в скором времени должна была вернуться к начальному уровню. Пока же посеревшие и подтаивающие льдины, превращающие пространство вокруг себя в ледяную кашу, шумно колыхались на волнах.

После того как капитан Васнецов смог передвигаться самостоятельно и принимать непосредственное участие в руководстве судном, погода преподнесла сюрпризы. Вначале были отмечены изменения прозрачности атмосферы. С каждым днём она пропускала всё меньше света. Можно было подумать, что это туман, но цвет его на солнечный просвет имел рыже-коричневый оттенок. А позже было замечено, что на всех наружных поверхностях судна появляется коричневый налёт грязи.

От нечего делать журналисты предлагали разные варианты её появления. Самыми вероятными казались две теории. Первая – это поднятая в атмосферу ураганом пыль, расходящаяся теперь по всей планете. Вторая – вулканическая. Её поддерживали противники ураганного варианта катастрофы, дожидающиеся своих доказательств после возвращения на материк.