За горизонт

Маарика спала, опёршись руками на выступ в стене, внутри которого проходили силовые кабели. Она, по её словам, тоже несла вахту. Девушка успевала поработать и в другие вахты, помогала Лейсан с ранеными, успевала помочь с благоустройством коллегам, участвовала в общественных обсуждениях и вдобавок старалась быть причастной к работе, выполняемой Сергеем.

Васнецов чувствовал, что дело не только в симпатии. Девушка пыталась заглушить внутреннюю скорбь, которая, как и у многих, подкатывала в моменты, когда они оставались наедине с собой. И чаще всего она приходила перед сном, поэтому лучшим способом избежать тяжёлых мыслей оставалось устать на работе и свалиться без задних ног.

Белые волосы Маарики небрежно лежали на плечах. Она была типичной «северянкой», с белыми бровями и ресницами. Вкупе с усталостью, просвечивающей даже сквозь сон, могло показаться, что её лицо слишком блёкло и невыразительно, особенно на контрасте с Люси, почти никогда не появлявшейся на людях без боевого раскраса. У супруги Сергея существовал комплекс, из-за которого ей постоянно хотелось видеть за собой дорожку из разбитых мужских сердец. Она никогда не любила, пользовалась своей внешностью как охотник винтовкой. Ей нужны были трофеи.

Красота Маарики была иного рода. От неё веяло теплотой, вязаным свитером с оленями к Новому году, домом, полным малышей, горячим пирогом и регулярным супружеским сексом, который можно было легко заменить чашкой кофе. Девушка могла и не понимать о себе то, что видел в ней капитан. Как и многим женщинам, ей мечталось о карьере, о какой-то профессиональной самореализации, но то было в другом мире, ценности которого так легко уничтожил недельный ураган.

Мысли капитана прервала рация хрипящим голосом вперёд смотрящего:

– Лево руля! Лево руля! Мы идём на камни! Лево руля!

Капитан застопорил левый винт и дал оборотов правому. Ледокол тяжко повиновался, разгребая перед собой ледяное крошево.

– Проскочим? – спросил он в эфир.

– Не знаю. Ни хрена не видно!

Маарика проснулась и подскочила к капитану.

– Что случилось? – спросила она взволнованно.

– Впереди камни. Океан сильно обмелён. Здесь вообще не должно быть никаких мелей.

– Левее! Левее! – захрипела рация, и буквально сразу. – Держитесь все, не проскочим!

Капитан перевёл одним движением вращение всех винтов на реверсное. Взял в охапку Маарику и свободной рукой ухватился за шкаф пульта управления. Секундное ожидание, после чего судно процарапало дном по камням без всякого удара. Потом оно наскочило на что-то, тряхнув всем своим содержимым. Капитан удержался и удержал Маарику. Скрежет и шуршание продолжились всего несколько секунд, после чего ледокол замер и повалился на левый борт.

Вестибулярный аппарат подсказал капитану, что нос судна приподнят выше кормы, а корпус отклонился влево на десяток градусов.

– Цела? – на всякий случай спросил капитан девушку, только сейчас осознав, что держит её так сильно, что она не может ответить.

Маарика закивала головой. Капитан отпустил её.

– Вижу, Сергей, силы вернулись к вам полностью.

– Прости, иначе ты могла бы упасть и пораниться. Ты не видела, куда отлетела рация?

Маарика пригнулась, чтобы найти её, но рация нашла себя сама. Зашуршал хриплый динамик, после чего раздался скрипучий голос вперёдсмотрящего.

– Ох, приложился. Поздравляю, мы сели на камни, – произнёс он с фатальными нотками в голосе.

Сергей поднял рацию.

– Задним ходом не сдёрнем?

– Вряд ли. Поднимайтесь, капитан, посмотрите сами.

Прежде, чем выбраться на палубу, капитан отдал по рации приказ осмотреть корпус судна и устранить протечки, если они будут. Вместе с ним на палубу спешила почти половина всех людей, что имелись на борту. Интерес их был понятен, желания застрять посреди Ледовитого океана не было ни у кого. В коридорах судна стоял многоязычный взволнованный гомон. На капитана бросали заинтересованные взгляды, но вопросов не задавали, понимая, что ответ лежит снаружи и капитану пока он не известен, так же, как и остальным.

Сергея пропустили вперёд и помогли взобраться, думая, что он ещё недостаточно окреп. Палуба встретила его морозным воздухом, толстым слоем инея на всём и непроглядным туманом. Вперёдсмотрящий, техник паровых установок Громыко, – капитан не узнал его голос по рации, – с разбитым в кровь лицом направился к Сергею.

– Тебе в медблок надо, Андрей. Сдавай смену, – опередил его Васнецов.

– Да, это ерунда, – техник провёл рукой по лицу, замазав кровь. – Видимости ноль. Я уж и так и этак пытался смотреть, и по очереди разными глазами, но такой туман… Увидел по правому борту, что лёд наслаивается, как на берегу и сразу дал знать, но… – он развёл руками.

– Не переживай, – успокоил его капитан, – твоей вины никакой нет. Это нам не стоило спешить на сигналы вслепую. Крепко засели? – капитан направился к левому борту, скользя по заснеженной палубе, чтобы узнать о ситуации самостоятельно.

Народ двинулся за ним следом, придерживаясь за покорёженные остатки палубной надстройки.