За горизонтом заветной мечты. Сборник рассказов

Руки и губы у мамы задрожали, голос сел. Казалось, что сейчас она потеряет сознание.

– Ночью мне кошмары снились, один страшнее другого. Я убегала, меня догоняли, хотели убить. Было страшно. В руках я держала девочку. Представляешь, я её отчётливо видела, как тебя сейчас. Так до утра мы с ней и бегали, хотя точно знали, непонятно откуда, что обречены. Не представляешь, как у меня сердце сжималось, глядя на неё.

– Успокойся мама. Я уже разговаривала с девчонками. Многие пережили такое. Было и быльём поросло. Понимаю, что больно, страшно, но лучше так, чем испортить судьбу навсегда. Я тебя не осуждаю, и ты меня не суди. Это моя жизнь, правда?

– Именно так, Асенька, именно так. Только ничего не было. Не пошла я к повитухе-то, не пошла милая. Родила. Тогда и Григорий ко мне вернулся. Молодой был, испугался, но от любви отказаться не захотел. Вот как, Анастасия.

– Григорий, папа? Так это я была?

– Кто же ещё, миленькая? Одна ты у меня. Так случилось, что больше мне забеременеть не довелось. Откажись я от тебя, не представляю, что бы со мной было. А ты говоришь, удавиться. Радоваться нужно. Может, и я выкарабкаюсь. Больно уж на Сонечку посмотреть хочется, потискать, в руках подержать.

– Почему на Сонечку, мама?

– Не поверишь, сон я сегодня видела. Тебя и девочку. Я и подумала, раз приснилась, значит, назовём Соня.

– Сознайся, мамка, что придумала всё.

– Побожиться могу. Так всё и было.

Женщины сидели, обнявшись, и плакали. Кажется, это были слёзы счастья.

Монотонная бесконечность

В квартире у Фокиных, как, впрочем, в любой из дней вот уже года три, был шумный праздник.

Вино и водка лились рекой. Гости приходили и уходили, кто имел способность передвигаться самостоятельно.

Гремела музыка, в основном попса, иногда перемежающаяся шансоном. По подъезду поднимался вверх туман их клубов табачного дыма, дорожка из плевков и сигаретных окурков, наравне с громкими звуками, ориентировала, где так увлечённо гуляют.

Сама квартира, трёхкомнатная, с огромной кухней,  выглядела весьма плачевно: обшарпанные стены, изжелта-серые потолки, штабеля пустых бутылок, мусор и грязь повсеместно, окна в кухне и зале забиты фанерными листами.

Жильцы давно привыкли к этим гульбищам. Не то, чтобы совсем не обращали внимания, просто устали бороться. Гости этой кошмарной квартиры вели себя агрессивно, нагло, запросто могли в качестве мести совершить любые злодеяние, чего не раз доказывали.

Милиция отчего-то относилась к нарушителям спокойствия лояльно. Приходилось терпеть.

Сегодня обитатели притона гуляли с особенным размахом. Приехал на побывку Чеченец, так они звали офицера, служившего в горячих точках по контракту.

Никто не знал, есть ли у него семья. Он всегда появлялся с деньгами, которые тратил с размахом, ничего не требуя взамен, кроме лежбища в углу одной из комнат и секса, без разницы с кем.

Желающих ему услужить всегда было достаточно. Верочка сама под него постоянно ложилась и подружек, таких же синеглазок, подкладывала. Обычно никто не обижался. Рассчитывался меценат щедро, пока у него не заканчивались денежные ресурсы.

Хозяйка не так давно жила в  довольно счастливом замужестве, имела двух дочерей, которые во время оргий закрывались в одной из комнат.

Единственным изъяном их с мужем семейной жизни были систематические возлияния. Пили они исключительно красное вино, сначала сухое, позже креплёное. Особенно не увлекались. Так, для веселья. Всегда с хорошей закуской.

Верочка была поваром в кафе. Готовила много, разнообразно, вкусно.

У неё была подруга. Лучшая, даже можно сказать единственная, которая всегда готова была подставить плечо. Обычно она ужинала и справляла праздники у Фокиных.

Лиза никогда не была замужем, следила за фигурой и здоровьем, красиво одевалась, ухаживала за внешним видом. Даже в свои тридцать два выглядела на двадцать пять.

Генка, муж Верочки, всегда ставил её в пример, дарил небольшие, чисто символические подарки на дни рождения и большие праздники, имел обыкновение ненавязчиво чмокнуть её в губки, потрепать ласково по ягодицам.

После рождения второй дочки Верочку разнесло. Она, так говорил Генка, обабилась.

Двое детей плюс тяжёлая работа. Женщина уставала неимоверно.

Вино тогда появлялось на столе уже ежедневно. После ужина у неё не оставалось сил ни на что, даже прибиралась и мыла посуду подруга.

Однажды, когда у Генки был зверский аппетит на активный интим, традиционный поцелуй подруги закончился в постели.

Ему понравилось.

Лиза никогда не рожала, занималась фитнесом. Естественно, Генка, никогда прежде не увлекавшийся леваком, сделал определённого характера выводы.

С того дня специально для Верочки покупалась лишняя бутылка Агдама или Кавказа, термоядерных портвейнов ужасного качества.

Любовники перемигиваясь, наливали женщине в рюмку размером побольше, сами старались пропустить несколько тостов, затем шли в спальню.

Немногим больше трёх лет назад муженёк окончательно переселился к “молодой” любовнице и жил с ней счастливо.