За горизонтом заветной мечты. Сборник рассказов

Верочка уже не могла без Агдама. Некоторое время она страдала, маялась, тосковала, потом пригласила в гости соседа. За ним следующего. Молва среди страждущих выпивки и секса моментально сделала женщину популярной в определённой среде.

На запах дармового разврата потянулись охотники.

Через некоторое время весь район знал: у Верки дают и наливают.

Кто-то шёл за выпивкой, другие за весельем и доступным сексом.

Много раз посетители пытались добраться до старшей дочери, Вареньки.

Девушке месяц назад исполнилось семнадцать лет. Была она изумительно хороша в своей молодости, поэтому вызывала у маминых гостей непрекращающиеся похотливые мысли.

По этой причине были в девичью комнату врезаны два замка, а сама дверь укреплена. Постаралась сама Верочка.

Иногда она приходила в себя. Судьба дочерей тогда бывала ей не совсем безразлична.

Девичья комната была единственной в доме, где был безукоризненный порядок и приличная мебель. Содержать свою часть жилья в чистоте, стирать и готовить Варенька могла лишь днём, когда в доме не было посетителей.

В этом году девочка закончила школу. Аттестат у неё был замечательный, несмотря на сложные условия, в которых приходилось жить и учить уроки.

Завтра сдавать вступительный экзамен в технологический институт.

Варенька имела склонность к точным наукам. Особенно легко ей давались физика, химия, математика  и черчение. Именно поэтому она выбрала инженерный факультет.

Ужасно хотелось спать, а мамкины гости вошли в особенный раж.

Во всю мощь орала Пугачиха, гости устроили агрессивные пляски с битьём остатков посуды. Кто-то чего-то не мог поделить. Несколько раз начинались и затихали разборки с мордобоем.

Варенька силилась заснуть. Ничего не получалось.

– Когда же всё это закончится, – думала девочка, раскачиваясь в негодовании в постели с прижатой к лицу подушкой.

– Как же достали вечные праздники, шум, грязь, собутыльники. Вот поступлю в институт и уйду навсегда. В общаге поселюсь. Никогда в моей семье не будет пьянок. Что это за мать, для которой бутылка дороже собственных детей. Неужели мы ей совсем безразличны?

В комнату начали колотить. Сначала руками, потом ногами.

– Варька, просыпайся, зараза! За пузырём сгоняй.

– Сама сбегаешь. Вон у тебя сколько помощников.

– Не перечь матери, зашибу. Кормишь их, поишь, никакой благодарности. Выспишься, успеешь. Какие твои годы. Нам догнаться нужно. Чечен, вон башляет. Себе заодно чего-нибудь вкусного купишь. У него денег дохрена.

– Сказала, не пойду. У меня экзамены завтра.

– Да мне фиолетово. Я, значит, мучилась, рожала вас, недоносков, а они вона как. Плюну на вас, уйду жить… да хоть к Витьке Лыскину. Не выйдешь, пожалеешь. У меня рука тяжёлая, сама знаешь.

Варенька захныкала, даже слезу пустила, но мать ослушаться побоялась. Оделась, побежала в ночной ларёк. На всякий случай оставила себе немного денег из сдачи, вдруг завтра пригодятся.

Ночь была тёмная. По дворам шастали подозрительные личности.

Сколько раз у девочки замирало в ужасе сердце от страха, пока дотащила тяжеленную сумку бутылок с вином и водкой.

Варя свалила неподъёмную поклажу в коридоре, шмыгнула в свою комнату. Настенька, сестрёнка, спала. Хорошо хоть так. Ей пока рано всё это непотребство видеть.

– Несчастный ребёнок, – подумала девочка с умилением, глядя на пятилетнюю сестру. Поправила на ней одеяло и улеглась, забыв закрыть дверь, – неужели мамке бутылки и дружки важнее нас?

Было совсем темно, когда гулянка затихла. Варенька вовсю клевала носом, практически заснула.

Разбудила её грубая мужская ладонь, намертво запечатавшая рот. Это был Чечен, она его сразу узнала.

Мужчина стоял в трусах, сразу навалился на неё, начал шарить под рубашкой, с силой раздвинул ноги, без предисловий, мощно вошёл.

Варенька пыталась вырваться, укусила, почувствовала во рту вкус крови. Чечен ударил наотмашь, так, что у неё закружилось в голове. Дальше она ничего не помнила.

Очнулась, когда мужчина вытирал руки об её ночную рубашку.

Чечен похлопал Вареньку по щеке, потрепал обнажённую грудь.

– Хороша курва. Чего не сказала, что целка, я бы осторожнее взял. Ладно, в накладе не останешься. Сейчас бабла занесу. Главное молчи. Скажешь кому, пристрелю.

Через пару минут зашёл, оторвал руки девочки от лица, больно поцеловал в губы.

– Здесь пятьсот рублей… зеленью. Хватит с лихвой. Твоя целка и того не стоит. Радуйся, что не даром. И молчи, как договорились.

Голова Вареньки всё ещё болела, внизу живота жгло неимоверно.

Нужно было застирать бельё, подмыться, это она понимала, но идти было страшно.

Мамаша по многолетней привычке вскочила в шесть утра, начала стучаться. Варя боялась открывать. Из-за двери послышались угрозы, отборный мат. Пришлось подчиниться.

Скрыть, произошедшее ночью событие, не получилось.

Вера залепила дочери пощёчину, всячески материла.

К Чечену она, похоже, претензий не имела, только к Варе. Правда, призадумалась, после чего взяла скалку и выгнала всех ухажёров без разбора, после чего начала ликвидацию следов преступления.