За границами снов

Что сокрыто в черном ящике
вечной памяти моей —
то ли боль по настоящему,
то ли радость без затей.
Этот фокусник сомнительный
извлекает из меня
пустяковые события
и чужие имена,
выправляет подорожную
до мальчишеской поры,
где брикетики мороженым
истекают от жары.
Там на солнечной поляночке,
будто аленький цветок,
притаился мой палаточный
бестолковый городок.
Там бежит-бежит иголочка
по шершавой борозде,
и четыре легких голоса
отражаются в воде.
А с дешевой фотокарточки,
шесть на девять, без прикрас,
вновь печалится дикарочка
в белом платье на заказ.
И в спасительном наитии
вечной памяти моей
тонут пальчики наивные,
тонет радость без затей.

5

Я уйду на излете весны
отбывать прошлогодние сны,
под изменчивой маской лица
наши души, как дети, равны.

Я не буду любить и летать,

сокровенные книги листать,
ночь короче иголок сосны
и к рассвету сгорит без следа.

В ненавязчивом этом огне

стану тенью на серой стене,
что берешь у судьбы под залог,
всякий раз возвращаешь вдвойне.

Вот и кончилось время дорог,

бесполезно беречь уголек,
приходи помолчать обо мне,
заодно попрощаемся впрок.

6

Одинокий ловец
на излучине сонной реки
в тихий омут спускаю
с наживкой двойные крючки.

Там у самого края,

где хищно змеится трава,
голова к голове
притаились большие слова.

Там на илистом дне

умирает вчерашний плавник,
мечет в омут икринки
прожорливый русский язык.

Я ловлю по старинке,

на мякиш привычно плюю.
Как же выманить мне
золотую добычу мою?

7

Язык несбыточных затей —
клише былого,
в гнезде кукушкиных детей
бездомно слово,
и проступают сквозь елей
узлы основы,
и чудится – открылся снова
сезон почтовых голубей.

Пишите письма – не тяните,

с годами тающим друзьям,
кто как-нибудь ответит вам,
готовьте шелковые нити
и к лапкам в трубочки вяжите
зерно с мякиной пополам.

Прощание с Ленинградом

Любимый и единственный, прощай…
На здравицы надеяться не надо.
Здесь за решеткой выцветшего сада
Давным-давно не наступает май.

А за канавкой меченое стадо

без колокольцев и собачьих стай
поштучно разбредается с парада
в неутолимый коммунальный рай.

Кончается пора больничных бдений,

кругом приметы раннего вдовства,
легли на крыши траурные тени,
и площади исходят на слова,
и путь мужчинам застила трава
предательств, покаяний и прощений.

Портрет Лермонтова