За гранью

— Эти люди не были сатанистами, ведьмами или колдунами, они просто больные, жестокие извращенцы. Я уверен, сатанизм служил им ширмой: после приема наркотиков они танцами и песнопениями доводили себя до безумия. А вся эта сатанинская бодяга: свечи, магические круги, балахоны, музыка — служила им для того, чтобы у детей возникло ощущение, что все это не более чем игра. Да это и была игра, но игра с рассудком детей, с сознанием — чтобы внушить этим несчастным, которых насиловали с извращенной фантазией, что в происходящем нет ничего необычного: ну почему не поиграть с мамой и папой, даже если иногда это больно и они наказывают вас, когда вы их ослушиваетесь. Внешние атрибуты помогали им представить происходящее детской игрой, ну вроде как в детской книжке «Хоровод вокруг Рози».

Поскольку свидетельства сатанинских ритуалов были обнаружены в подвале дома Пэйнов, Бэнкс заинтересовался, нет ли здесь какой-либо связи:

— А кто-нибудь из них действительно был одержим верой в сатану?

— На процессе Оливер и Памела пытались напугать присяжных абракадаброй насчет «великого рогатого бога» и числа шестьсот шестьдесят шесть, но никто не принял этого всерьез. Детская игра — давайте спустимся в подвал, нарядимся и поиграем.

— А где была Люси?

— Ее заперли в клетке (как мы впоследствии выяснили, это настоящее убежище Моррисона — защитное сооружение от немецких бомбардировок, оставшееся после войны) в подвале дома Мюрреев, вместе с братом Томом. Туда, как мы потом узнали, отправляли за плохое поведение или непослушание. Правда, мы так никогда и не узнали, за что угодила в клетку эта пара: они не захотели рассказать нам о причине.

— Не захотели или не могли?

— Не захотели. Они не желали давать показания против своих родителей. Да, наверное, и не могли. Ну откуда ребенок возьмет слова, чтобы объяснить, что с ним проделывали? Дети не просто защищали своих родителей или молчали из страха перед ними — причина глубже. Во всяком случае, Том и Линда… Голые, грязные, истощенные, они сидели в грязи, в клетке было полно крыс и мышей… У всех детей были явные признаки длительного голодания, но эта пара выглядела просто ужасно. В клетке стояло ведро для нечистот, запах… К тому же у Линды ноги были все в крови, понимаете, ей было уже двенадцать, у нее были месячные… Никогда не забуду, сколько стыда, страха и показного пренебрежения ко всему было на лице этой малышки, когда мы с Безом, войдя в подвал, включили свет.

Бэнкс, сделав глоток, подождал, пока обжигающий ручеек виски дойдет до желудка, и спросил:

— Ну и что вы сделали?

— Отыскали одеяла, чтобы они могли прикрыть наготу и согреться: в подвале было очень холодно. Потом передали их сотрудникам службы социальной помощи. — Вудворд вздрогнул. — Одна из сотрудниц не выдержала. Молоденькая девушка из самых лучших побуждений выбрала специальность социального работника, но, увидев этих детей, забилась в фургон и, сжавшись на сиденье, дрожала и плакала. На нее никто внимания тогда не обратил, не помог, не утешил. Все были заняты другим. Мы с Безом — взрослыми.

— Они вам хоть что-то рассказали, ответили на вопросы?

— Нет, конечно. А Памела Годвин вообще не соображала, что происходит. Улыбалась и все спрашивала, не хотим ли мы выпить по чашечке чаю. Но кого я точно никогда не забуду — это ее муж, Майкл. Сальные волосы, спутанная борода, а взгляд… Вы видели фотографию Чарльза Мэйсона?[28]

— Да.

— Он мне его напомнил — в точности Чарльз Мэнсон.

— Что было дальше?

— Арестовали их на основании Закона о защите детей. Они, разумеется, оказали сопротивление при аресте, за что схлопотали по нескольку шишек и синяков. — Он посмотрел на Бэнкса. В его взгляде ясно читалось: «Попробуй только осудить меня!» Но у Бэнкса и мысли такой не возникло. — Потом, конечно, мы предъявили им целый список обвинений.

— Включая и убийство.

— Да, после того как обнаружили тело Кэтлин Мюррей.

— Когда это случилось?

— В тот же день, но позже.

— Где?

— Позади дома, в мусорном контейнере; ее тело было засунуто в старый мешок. Я полагаю, они держали труп там, ожидая, пока земля немного оттает, и тогда они смогут его захоронить. Было видно, что кто-то пытался выкопать яму, но ничего не получилось. Тело было сложено пополам, замерзло в таком положении, поэтому патологоанатому пришлось ждать, пока оно оттает, и только потом делать вскрытие.

— Им всем были предъявлены обвинения?

— Да. Мы предъявили всем четверым обвинение в сговоре. Дело отправили в суд. Майкл Годвин повесился в камере, Памела была признана невменяемой и отправлена на лечение. Остальных двух признали виновными.

— У вас против них были стопроцентные улики?

— ?

— Не мог, например, кто-то другой убить Кэтлин?

— Кто?

— Может быть, кто-нибудь из детей?

Вудворд сжал челюсти, так что желваки заходили.

— Видели бы вы их, — ответил он, — тогда у вас не возникло бы подобных предположений.

— Неужели ни у кого не возникло никаких сомнений?

В ответ Вудворд хрипло рассмеялся:

— Взрослые имели наглость повесить убийство на мальчика Тома. Но, слава богу, никто не поверил этой наглой лжи.