За гранью дозволенного

– Правда? – захлопала пушистыми ресницами девочка. – И мы там будем готовить?

– Конечно, – не сомневалась Николь. – У нас будут самые лучшие блюда из разных кухонь мира. В том числе и русской! – она задорно ей подмигнула.

– Николь, а почему мы никогда не были в России? Это ведь мамина Родина, – похоже, сегодня Мишель решила побить рекорд по количеству вопросов.

– Честно, милая, не знаю, тебе это лучше спросить у неё, – мягко ответила Николь. – Хотя, наверное, ты ещё маленькая для подобных путешествий, – предположила она. – Вот станешь постарше, и видно будет.

Кажется, такой ответ вполне удовлетворил девочку и, сжимая в руке кулёк со сладостями, она побежала вперёд. А Николь, следуя за ней, призадумалась. Действительно, почему бы им в будущем не посетить Россию, тем более она тоже интересовалась русской культурой и знала язык. Да и, в конце концов, Мишель должна побывать на своей второй Родине. По каким-то странным соображениям Лиза не стремилась попасть в Москву, однако Николь считала, что это не повод ограничивать девочку, и в какой-то степени даже не справедливо. Николь понимала, что если задаться целью и свозить Мишель в Москву, в данной ситуации ей всё придётся осуществлять самой. Лиза явно откажет в содействии, а Николь ещё хотелось открыть кафе. Планов у неё всегда было много, а вот средств на часть из них пока не хватало. Но Николь не сдавалась, она верила, что со временем накопит достаточно денег, чтобы воплотить и свои и девочкины мечты. Ведь она давно уяснила, когда рассчитывать не на кого, полагаешься только на себя.

Эту же истину усвоил и Георгий. Если во Франции о Мишель заботилась Николь, то в Москве Романом занимался именно он. В отличие от Лизы он являлся замечательным отцом, и интересы сына зачастую ставил превыше своих. Родители Георгия понимали, насколько ему нелегко и работать и воспитывать маленького ребёнка, поэтому охотно ему помогала по мере возможности. В семье не могли допустить, чтобы из-за отсутствия матери у Ромы развился комплекс неполноценности или он чувствовал себя ущемлённым, и всячески окружали его любовью. Первые годы для Георгия стали особенно трудными. Он уволился из торгового предприятия и устроился во французскую фирму, где многим вещам приходилось учиться заново, да и график работы оказался не очень удобным. Плюс ко всему его не покидали мысли о Лизе и её странном письме, которое ему передала Татьяна Ярославовна.

Поначалу он отчаянно верил, что она вернётся и даже был готов простить её предательский поступок. Но время шло, и Георгий всё больше осознавал, что ни он, ни сын Лизе не нужны. Письмо оказалось просто уловкой, чтобы он её не искал и дал спокойно обосноваться заграницей. С невыносимой горечью и болью Георгий принял действительность, но опустить руки себе не позволил. Он знал, что на нём единственном лежит ответственность за сына и быть слабым в данной ситуации никак нельзя. Тогда Георгий полностью сосредоточился на карьере и ребёнке. Он никогда не жаловался и все силы отдавал Роме. На личную жизнь времени, как правило, не хватало, да он и не стремился к новым отношениям. С завидной регулярностью ему попадались красивые, умные женщины, но ни к одной из них он не проникся симпатией. Лиза нанесла ему слишком тяжёлый удар, и оправиться после такого было довольно сложно. Забота о Роме действительно спасала Георгия. Он радовался его маленьким успехам и стремился сделать их жизнь лучше. Георгий не скупился на игрушки и дорогие подарки, брал сына в путешествия, однако при этом Роман рос не избалованным ребёнком. Георгий с раннего детства объяснял ему важные вещи и учил не обманывать. Сам Георгий тоже не скрывал правду от сына и на вопрос, почему мама не живёт с ними, ответил, что она их оставила, но в этом нет их вины. Он знал, что подобная новость болезненна для любого ребёнка, но строить иллюзии и надеяться, что мама вот-вот вернется – ещё хуже. Георгий всегда выступал за честность, полагая, что это лучшая политика практически в любой ситуации, а ложь ни к чему хорошему не приведёт.

И если у Георгия с сыном складывались тёплые, доверительные отношения, то у Лизы ситуация становилась всё сложнее, они с дочерью постепенно отдалялись. Лизе было вечно некогда или она слишком уставала, а Мишель играла с Николь и старалась не тревожить её. Правда, некоторых нюансов Лизе всё-таки не удалось избежать. Как-то раз она забирала Мишель из сада и по дороге девочка ее спросила:

– Мама, а где мой папа?

– Прости, дорогая? – Лиза слегка растерялась, прежде дочь никогда не задавала подобных вопросов, а тут ни с того, ни с сего… Она, конечно, знала, что этот момент придет, но как чаще всего бывает, наступает он неожиданно.

– Ну, у Денизы есть папа, у Антуана и Клер тоже, а у меня?

Где мой папа? – в ожидании ответа голубые глаза доверчиво на неё смотрели.

– Понимаешь, дочка, – Лиза вздохнула. – Я не знаю, где твой папа, – солгала она.

– Как это? – нахмурилась девочка.