За гранью обычного

Вспоминается, как, не выбирая выражений, воспитывал меня комэск Ободзинский за то, что я при заходе в СМУ (сложных метеорологических условиях) днем для выхода в створ полосы по незнанию исправлял ошибку в облаках с креном более 30 градусов. Шла подготовка на класс, и я по молодости очень гордился тем, что при такой погоде сумел точно зайти на ВПП. Но оказался не прав – на малых высотах и скоростях такие маневры недопустимы. В другой раз, при полетах ночью, у меня как-то тихо, без заваливаний, отказал основной авиагоризонт, завис. Я спокойно отлетал по резервному несколько кругов, а после полетов, на свою голову, записал дефект в контрольный лист. Под утро меня бесцеремонно выволокли из общаги эскадрильские начальники и повезли на аэродром. Оказывается, я почти совершил преступление, летая с неисправным главным пилотажным прибором. А я и не знал. Реакция командования на эту ситуацию была стремительной. Еще бы, ведь незадолго до нашего прибытия в Полтаву из-за неграмотной работы с АГД на взлете в СМУ разбился Ту-16. Он рухнул прямо за летной столовой. Конечно, экипаж погиб. Для меня же никаких дисциплинарных последствий, кроме громогласного разноса, все эти промахи не имели – шел процесс обучения и воспитания.

Однажды в Полтаву прилетела пара Ту-95. Мы с открытыми ртами смотрели, как царственно заруливали на отведенные для них стоянки могучие властелины воздушного океана, для которых не было непреодолимых расстояний. Огромные, низко гудящие моторами чудеса технического прогресса были как будто из другого мира. Мы с интересом разглядывали эти, на тот момент одни из крупнейших в мире, несуразные громадные машины устрашающего вида, а узнав, по сколько часов они бороздят небесные просторы, искренне пожалели тех, кто на них летает. Разве можно было подумать тогда, что недалек тот час, когда мне самому придется оказаться на их месте? Забравшись в архаичную кабину авиационного дива, я увидел на командирском сиденье маленького тщедушного летчика и, откровенно говоря, не поверил, что человек со столь несолидной внешностью может управлять этим гигантским воздушным кораблем. До того дня, пока мне, человеку далеко не богатырского телосложения, не посчастливилось попасть в «стратегию», я непоколебимо считал, что такой самолет под силу только большим и сильным людям. Говорят, что поначалу летчиков на эти особенные аэропланы отбирали, как гвардейцев Екатерины – здоровенных, высоченных, ну а уже потом стали брать всяких: и худосочных, и даже низкорослых – потенциальных авторов мемуаров «20 лет, стоя за штурвалом».

А пока кто-то летал на «доисторических экспонатах», мы с огромным желанием и интересом осваивали вполне современную технику тех дней, конечно, устремив свои тайные желания на сверхзвуковые машины будущего.

Я – командир Ту-16. «Пускай мне позавидуют поэты, когда я поднимаюсь над землей!»

Получив школу командирских полетов – днем в сложных и ночью в простых метеоусловиях, – для освоения ракетоносцев я был переведен в Прилуки. На фюзеляжах самолетов этого полка были нарисованы огромные гвардейские знаки, и это выглядело торжественно и красиво. За моим экипажем закрепили конкретную цель на территории Западной Европы, и это серьезно изменило мое отношение ко всему, что я до этого делал. Наложенная ответственность в плане боевой подготовки как-то заставила меня повзрослеть, ничуть не умаляя романтического отношения к летной работе.

Казалось, что я уже все знаю и все умею на этом самолете. Но не тут-то было. У меня перестал получаться двухфазный взлет с большими весами. Начальный этап трудностей не вызывал. А вот потом начиналось что-то непонятное. При взятии штурвала на себя, как положено, для подъема переднего колеса и последующего разбега в таком положении, самолет не реагировал, а потом вдруг резко задирал нос. Опасаясь последующего отрыва на малой скорости, я отдавал штурвал от себя, и передняя стойка с силой ударялась о бетон. При стремительном нарастании скорости последующая попытка поднять «ногу» заканчивалась неожиданным отрывом. И это стало для меня каким-то проклятием. Спрашивать у больших начальников было неудобно, а сам дойти до сути проблемы я не мог. Кстати, на Ту-16 прокатилась серия катастроф на взлете из-за отрыва на малых скоростях по причине заброса взлетного угла. Странно, но почему-то так взлетали только на этом типе самолета, и при предельном боковом ветре слева это было непростым делом.