За гранью реальности

Схватив висящий на стене факел, Владислав быстрым движением, боясь вновь поддаться влиянию отца и не успеть, приложил раскаленное железо к предплечью. Распирающий от боли крик вырвался из груди. Валерия, взвизгнув, закрыла глаза руками, стараясь не думать о том, что творится сейчас в душе. Лишь Георгий оставался спокоен, но это напускная фальшь не скрывала ужаса в его глазах.

– Ты идиот, Владислав! Больной на всю голову!

– Может быть, – морщась от мучительного жара, Владислав откинул факел и продемонстрировал страшный глубокий ожог. – Но теперь в своём сознании. Ты больше не станешь мне указывать.

– Ты не понимаешь, что за этим последует. Я наложил эту печать не ради контроля, а ради защиты.

– Защиты от чего?

– Не от чего, а от кого. От тебя самого. Ты так никогда и не смог пережить прошлое, терзаясь воспоминаниями.

– О чем ты говоришь? Какими ещё воспоминаниями? О прошлой жизни? Они не доставляют мне неудобств.

– Конечно, нет, ведь я стёр их часть, чтобы ты, наконец, принял свою сущность и обрёл внутренний покой.

– Как стёр?

Георгий мерзко улыбнулся, понимая, что сейчас удар будет феерически сильным. Не физически, а морально.

– Скажи мне, сын мой, ты знал, что у тебя была сестра? Старшая, очень красивая, такая добрая, но с постоянно грустными глазами и болезненным видом.

– Не неси чепухи!

– Скоро ты сам вспомнишь, но зачем ждать? Твоя мать была ещё той блудницей по молодости, неудивительно, что последствия случились. Ребёнок от случайной связи был принят твоим биологическим отцом, но не из-за любви или чувства ответственности, а внутреннего азарта. Красивая девочка не осталась без внимания. Когда она уже вошла в подростковый возраст, а ты был шестилетним малышом, это и случилось на твоих глазах. Насилие над детьми – страшный грех, девочка это прекрасно понимала, но была запугана отчимом. Тебе же досталась роль боксёрской груши с нравоучениями. Не знаю, сколько это продолжалось лет, пока в ветхой холодной сарайке, куда тебя за очередной проступок отправили злобные родители, не нашёл сестру повешенной. Ее нежное сердце не выдержало похоти отчима, а ты завис от увиденного и провел в сарае всю ночь, пока не нашли взрослые. Серьёзный удар по неразвившейся психике.

– Я в это не верю, – с вызовом отвечал Владислав, но в голосе не ощущалось уверенности.

– Поверь, скоро эта истина будет, как на ладони. Но это ещё не всё. Убегая из дома, ты оставил после себя кровавый след из маленьких ножек. В тот день твой биологический отец вёл себя, как свинья, и ты решил, что этой свинье пора заткнуться. Поэтому взял нож и…. Мне продолжать?

– Нет, я не мог так, – голос обрывался от внутреннего дрожания. – Я не убийца. Это не так!

– Ты не просто сбежал, ты ушёл от ответственности. Думаешь, тот мир примет тебя после случившегося? Очень легко найти и припрятать за прошлые грехи человека без документов, но с насыщенным прошлым, – всегда сдержанный, Георгий повысил тон голоса. – Ты настоящий хладнокровный убийца, а сейчас изобразил великого спасителя? Твои руки запятнаны кровью! А что ты сделал со своей матерью, когда я предложил отомстить и ей? Хочешь и это послушать?

– Нет!

Переполненный болью, страданиями и ожившими внутренними демонами Владислав кинулся с кинжалом на отца.

Завязалась потасовка, но это больше походило на жуткий стихийный бой с тенью, прыткой и выносливой. Несмотря на преклонный возраст, Георгий двигался легко, играючи, почти насмехаясь над бешеными выпадами сына. В его жилах текла кровь с адскими примесями, продав душу, он познал таинства, не ведомые обычному человеку. Каждый удар Владислава он принимал слишком близко к телу и тут же уворачивался, оказываясь с другой стороны. Ослепленный гневом, Владислав никак не мог поймать эту безумный ритм отца и постоянно сбивался, будто новичок в танцах. Даже Валерия с трудом понимала, как мужчина способен видеть хоть что-то в этом хаосе.

– Ты ничтожен на этом поприще, – Георгий не забывал отпускать колкие замечания, видя, как быстро его сын теряет запал. – Люцифер мне сразу сказал, что ты склонен к переменам. Он заранее чувствовал вкус предательства. Твой старик дурак, не поверил очевидным вещам. Разве станет молодой, горячий парень идти по песку, что просыпает древнее ископаемое под названием «отец», или же кинется в объятия юной страстной особы? Тут даже к гадалке ходить не нужно. Странно, никогда бы не подумал, что можно обжечься дважды на одном и том же. Люди полны жажды, что с годами растёт, даже собственный сын не смог побороть соблазн.

Отвлеченный на грустный монолог, Георгий не заметил блеск кинжала. Луч достиг цели, но задел лишь плечо старика. Тот лишь удрученно покачал головой в ответ на атаку.

– Неужели ты не понимаешь, что это бесполезно? У меня нет души, нет света, только сплошная тьма, которую не пробить жалким лезвием. Ты можешь бороться, сколько душе угодно.

Короткий рывок, и крепкая рука Георгия сдавила шею Владислава, тот лишь успел издать приглушенный выдох. Кинжал выпал из руки, отец с энтузиазмом перехватил его.