За гранью возможного. Военная разведка России на Дальнем Востоке. 1918-1945 гг.

«Москва. Тов. Берзину. По сведениям из разных источников можно констатировать некоторый отход Чан Кайши от прояпонской политики и одновременно появление желания у него пересмотреть свою политику в отношении СССР. Основные причины такой возможной трансформации:

1) Начатое выступление Японии с претензией на установление фактического контроля над Китаем, и все последствия этого вызывают недовольство японской политикой в окружении Чан Кайши.

2) Несомненные успехи Чан Кайши в борьбе с красными в Цзянси поднимают его авторитет.

3) Увеличение удельного веса СССР в международное делах, в частности, возрастание его возможности вступления в Лигу Наций[159].

4) Боязнь усиления политического влияния других группировок. Чан Кайши опасается, что прояпонская группа Хуан Фу, пользуясь своей посреднической ролью между Японией и Китаем, займет доминирующее положение в клике Чан Кайши и в правительстве. Уже сейчас группа Хуан-Фу имеет подавляющее влияние в большем количестве провинций, нежели остальные политические группы и партии…»[160]

В этом донесении все важно. Но наибольший интерес представляет прогноз Бронина о том, что Чан Кайши может изменить свою политику в отношении СССР.

«Абрам» и его небольшая команда — нелегальная резидентура решали многообразные задачи, среди которых была одна, выполнять которую было опасно и чрезвычайно сложно. Она представляла собой проведение сложных операций, которые были связаны с поддержанием связи с Рихардом Зорге. Цель проведения этих операций — получение от токийского резидента многочисленных документальных материалов, которые он сам и его соратники добывали в Токио.

Документальные материалы в разведке имеют особую ценность. Зорге, отправляясь в спецкомандировку в Токио, договорился с Берзиным о том, что никто из сотрудников резидентуры, которая действовала на территории одного советского представительства в Японии, не будет знать о его существовании и не будет поддерживать с ним связь[161]. Берзин это обещание выполнил. Урицкий, Проскуров и другие начальники Разведывательного управления, которые менялись в 1935–1940 годах, тоже не нарушали этот договор. Каким же образом документальные материалы, которые добывала резидентура Зорге, доставлялись в Центр?

Ответ на этот вопрос затрагивает тайные методы работы разведки, о которых не принято говорить открыто. Возможно, поэтому авторы многочисленных исследований, посвященных деятельности резидентуры Рихарда Зорге, упоминают лишь о том, что резидент поддерживал связь с Москвой с помощью агентурной радиостанции, созданной талантливым помощником «Рамзая» Максом Клаузеном. По данным Клаузена, он передал в Центр 23 239 групп, в 1940 году — 29 179 групп, в первой половине 1941 года — 13 103 группы. Сам Рихард Зорге передал в Центр в 1941 году 40 000 групп секретных сведений. Специалисты говорят, что в целом эти показатели — свидетельство напряженной работы и Рихарда Зорге, и Макса Клаузена. Но это не полные показатели. Для того чтобы получить хотя бы приблизительное представление о полных результатах деятельности резидентуры, необходимо было бы знать и общее количество добытых Зорге и его соратниками документальных материалов, которые никто не подсчитывал. Возможно, общие результаты никогда уже не удастся подсчитать. Но, несомненно, важно понять, какую ношу взвалил на себя Зорге, действуя в Японии.

Если такими расчетами не занимались в СССР, то эту задачу частично попытались решить американцы, которым во время оккупации Японии войсками США достались некоторые следственные материалы по делу Зорге.

В 1948 году по указанию генерала Дугласа Макартура начальник разведки штаба армии генерал Чарлз Уиллоуби и его подчиненные подготовили специальное исследование, которое получило название «Разведывательная группа Зорге. Исследование случая разведывательной деятельности на Дальнем Востоке».