За грехи отцов

Это и было в последний раз. Грин сжал ладонями ее талию, заскользил по спине вверх. Возбуждение стихийно накрыло обоих, и Джейн затрепетала от осознания, что он откликается на ее ласки, от предвкушения, которое пришло на смену робкой надежде. Целуя его со всей отчаянной страстью, которую сдерживала в себе столько лет, она потянулась к вороту его рубашки и уже через мгновение расстегнула ее полностью. Приспустила на плечи и с трудом оторвалась от его губ, чтобы полюбоваться этим видом. Грин смотрел на нее потемневшим то ли от возбуждения, то ли от сдерживаемого гнева взглядом. Его голова лежала на спинке кресла. Сам он чуть сполз вперед, чтобы ей было удобнее сидеть. Его обнаженный торс стал еще рельефнее и мускулистее, чем был. Джейн провела пальцами по его мышцам, наклонилась и принялась целовать, пока, шаг за шагом спускаясь ниже, не оказалась перед ним на коленях. И уже отсюда решилась снова посмотреть в глаза.

Аксель не шевелился. Она поцеловала его живот, немного поднялась к груди, вернулась ниже, резко выдохнула, когда почувствовала, как он стягивает резинку с ее волос и наматывает их на кулак. Потянулась к ремню джинсов.

Она скажет все потом. Сейчас она не смогла бы произнести ни слова.

Аксель резко встал, рывком поднял ее на ноги. Заставил сделать шаг назад и ловкими движениями расстегнул пуговицы ее рабочего халата. Отбросил его в сторону. Потянулся к груди и сжал ее сквозь топ, посмотрел в глаза.

– За этим ты пришла, да? – глухо пробормотал он, прикусывая ее губу.

Она не ответила. Сознание могло обрабатывать только тактильную информацию. Ей удалось справиться с его ремнем, ему – избавить ее от топа и кружевного бюстгальтера под ним. Грин подхватил ее на руки и с бережной страстью уложил на небольшой диван. Навалился сверху, одновременно обездвиживая и выдерживая паузу. Будто он еще сомневался. Джейн протестующе выгнулась ему навстречу в попытке привлечь к себе, но он поднялся на руках и посмотрел на нее сверху вниз.

– Я люблю тебя, – сказала она невпопад.

Его глаза потемнели еще сильнее.

Черт. Сейчас встанет и уйдет. Джейн протянула руки, прикоснулась к его лицу, провела кончиками пальцев по губам. Аксель прикрыл глаза и поцеловал эти ласкающие руки. Что бы он ни хотел ей сказать, как бы ни хотел возразить, в эти мгновения он снова принадлежал ей. Но, что важнее, она – ему.

Реальность будет потом.

Час спустя

Может, к черту это письмо и головокружительную карьеру в другой стране? Может, у них только что появился шанс? Джейн с трудом подняла голову и посмотрела Грину в лицо. Детектив не спал. Он лежал на маленьком диванчике, положив длинные ноги на ее рабочее кресло. Рука согнута в локте – вместо подушки. Волосы растрепались, резинка валяется где-то на полу. Глаза прикрыты, но она знала, когда он спит, а когда размышляет, пользуясь тем, что остался в одиночестве. Его губы чуть припухли от поцелуев. На щеках и подбородке показалась мелкая светлая щетина на несколько тонов темнее, чем волосы. Она ему несказанно шла, но Аксель почему-то предпочитал гладко бриться. Он не оделся и ничуть не стеснялся своего вида. Хотя вряд ли фраза «ничуть не стеснялся» здесь уместна. Скорее, ему было все равно. Джейн видела, что его челюсть напряжена. Он думал явно не о сексе. О деле. О чем еще он мог думать?

Она заглушила стремительно поднявшуюся в груди ярость. У нее нет права его осуждать. И никогда не было. Она сама лишила себя шанса на это право. Идиотка. Аксель открыл глаза и посмотрел на нее. Неожиданно его лицо смягчилось. Он пошевелил свободной рукой, будто проверяя, функционирует ли та, и пробежался кончиками пальцев по обнаженной спине молодой женщины. Та потянулась, как кошка. Грустные мысли выветрились.

Она ждала, что он что-то скажет. Но он молчал. Просто смотрел ей в лицо, и все. В приглушенном искусственном освещении он казался существом из другого мира. Бледная кожа, длинные волосы, гибкое сильное тело, тонкие пальцы, выразительные глаза. Она могла смотреть на него бесконечно. Он обладал почти животным магнетизмом. Он единственный оказывал на нее такое влияние.

Джейн положила руку ему на грудь. Выражение лица мужчины не изменилось. Она не чувствовала ни угрозы, ни отчуждения. Но от напряжения начинала болеть голова. Она не понимала, чего ждать. Не понимала, как себя вести. Она растеряла весь запал и теперь оказалась обнажена перед ним не только телом, но и душой.

– Я должна тебе кое в чем признаться, – наконец произнесла она.

Аксель молча приподнялся на диване, воспользовавшись тем, что она отстранилась. Джейн соскочила с дивана, поправила на плечах распахнутую рубашку (единственное, что он оставил на ней из одежды), рассеянно провела рукой по взбитым в мочалку волосам и подошла к столу. Открыла ящик. Сдвинула красную папку. Достала письмо. И, не глядя на него, подала мужчине, который успел сесть на диване. Грин молча взял конверт. Посмотрел на нее с удивлением, прочитав, откуда его прислали. Но ничего не спросил. Она даже разочаровалась.

– Прочти.