За грибами в Лондон

Теперь я молчал уже многозначительно… пусть сам почувствует (уже начинает!), что за свои ботинки, так же как за Ладогу, скорее, должен отвечать он. Ножки топтались в нерешительности… Ну все. Хватит издеваться над другом! Я встал. Вот так туманище! Невольно наваливался вопрос: где мы? Не видно ни берега, ни воды, ни причала… лишь крайнее выщербленное бревно, обмотанное нашим тросом.

– Я думаю, тут что-то хорошее вокруг, – ласково сказал я.

Никита снова забегал. «Твой оптимизм меня бесит!» – не раз кричал мне он. И я его понимал. Действительно, какие основания оптимизма? В трюме у нас валяется невесть кто… Находимся неизвестно где… Так что, если взглянуть в глаза объективной реальности… Но зачем? Не за тем мы плывем. В реальность устали уже вглядываться… и еще наглядимся. А сейчас… Сладко вздохнув, огляделся.

Туман постепенно наливался оранжевым светом. И вот уже высоко – сперва смутно, потом все яснее и яснее – появилось солнце. От него к нам шла золотая лестница. С реальностью картину эту соединяло лишь то, что ступеньки были мокрые и от них шел пар. Храм солнца! Никитушка нервно забегал. Не мог, видимо, примириться с тем, что мы прибыли сюда не под его руководством, скорее вопреки ему, несмотря на все его выкрутасы, которые, конечно же, смутно им вспоминаются и пугают его. С ужасом, например (не помутился ли разум?), глядел на вылезающих на четвереньках Колю-Толю и его точную копию – брата-близнеца, которых он, видимо, совершенно не помнил… Более «подходящих» лиц для того, чтобы вызвать угрызения совести, вряд ли можно было найти: «Что же мы натворили вчера, вместе с этими страшными рожами? Оба брата-близнеца выглядели так, будто их только что выкопали из могилы… в лучшем случае – после недельного там пребывания вытащили из воды… хотя лучшим этот вариант я назвал не подумав. Оба они, однако, излучали уверенность в своей правоте – похоже, считали, что наш катер и существует именно для перевозки таких лиц.

Никита с надеждой посмотрел на меня: может, помогу разобраться?.. Никогда!

– Ни фига себе! – произнес Коля-Толя (или его брат), восхищенно оглядывая «золотую лестницу», ведущую в небо. Что значит – люди хлебнули жизни и теперь ценят ее прелести! И тем самым косвенно и мои заслуги – ведь я же сюда их привез.

– Ну, пойдем? – торжественно произнес я, хозяин ситуации, нашедший среди тьмы эту «лестницу в рай»

– Стоп… разберемся! – мрачно сказал Никита и распластал на мокрой крыше рубки карту. Что он отыщет здесь? Сотни названий и тысячи значков, в большей части таинственных. Вот она, благодарность друга! Поддержку, пожалуй, я найду лишь у двух этих дружков, беглых каторжников.

Мы стали подниматься по солнечной лестнице. Никита за нами. Нет, все равно потрясающе, что бы Никитушка там ни бубнил. Наверху лестницы мы остановились перед огромным солнцем. Оно уже ощутимо грело.

Повернувшись (спины раскалились, от них пошел пар), мы стали с высоты озирать окрестности. Сияние золотых речек и ручейков. Прямо под нами – раздвоение потоков. Вот это, надо понимать, канал, по которому мы сюда приплыли, а эта вот могучая река… – Свирь!.. Что же еще? Могучая Свирь, соединяющая озера Онежское и Ладожское, – и мы достигли ее! И я стоял у руля!.. хотя, может быть, с некоторыми перебоями – о, это неважно! С гордостью глядел я на карту, взяв ее из рук подрастерявшегося Никиты: это сколько же миль я отмахал, не выпуская штурвала! Можно меня поставить в ряд со знаменитым мореплавателем Дежневым, открывшим самый крайний наш мыс, с теми же братьями Лаптевыми, первопроходцами Севера… Гордость переполняла меня. Друг, однако, хотел все приземлить.

– Но здесь не указано никакого поселения! – прохрипел он, тыкая грязным пальчиком в карту.

– Обоснуем, – уверенно сказал я. Вон уже какие-то палисадники проступают в тумане.

– Сообразим, ясное дело! – Братья (хоть и не Лаптевы) поддержали меня. – Столько корячились – неужто зря?

Как они «корячились», я решил не уточнять: потеряю союзников.

На первом плане проступила избушка с манящей надписью «Буфет».

– Если ты считаешь, что это фата-моргана, можешь с нами не ходить, – сказал я Никите.

Заскрежетал зубами.

– Зубы побереги! – усмехнувшись, произнес Коля-Толя (или его брат). Вообще – эта пара стала меня смущать… Разберемся.

И мы вошли в этот «храм солнца». В косых лучах слоился табачный дым. Запах водки, мокрой одежды. Веселый гвалт.

– Эти фата-морганщики крепко, однако, фата-морганят! Причем с самого утра! – не удержавшись, сказал я Никите.

Тот лишь дернул плечом. Ну конечно, конечно! Все это лишь видение… сладкий сон… пригрезившийся с похмелюги! Но, замечу вскользь, весьма кстати – вот того бы пивка! Шумно сглотнул слюну. Никита в ответ захрустел развернутой картой – отстаивая свою несуществующую правоту, и сюда карту принес! Хотел, видимо, сказать – «ничего этого нет!» – но побоялся. Посетители и так несколько враждебно глядели на клиента, который и в кабаке ориентируется по карте – не верит, видишь ли, в то, что есть!

– Нет тут ничего! – пробормотал все-таки он.