За грибами в Лондон

Гришка Голод – один из тех, кто вдруг исчез в пучине заграничной жизни, как нам долгие годы казалось – навсегда. И вот – объявился, и в хорошем месте объявился. Маленький, горячий, всегда чем-то взволнованный, говорящий, несмотря на сильное з-заикание, много и страстно – о том, о чем все мы говорили в восьмидесятые – о свободе, о невозможности дальше жить в тоталитарном обществе, о Пастернаке, Платонове, Бердяеве! Разговоры наши в основном оставались разговорами, и Гришка, как и все мы тогда, выглядел восторженным балбесом. Но – человек сделал рывок, и теперь золотая доска с его именем сияет в одном из высотных зданий Нью-Йорка!

– Один из самых известных адвокатов, – произнес Владимир уважительно. – Помогает и русским эмигрантам… но это уж почти бесплатно! – По его интонации я понял, что себя-то он к эмигрантам не относит, стопроцентный американец. – Я попросил его заняться этими… самозваными родителями. Он может нам разъяснить ситуацию… хотя в нашей книге мы вовсе не обязаны изображать все буквально.

Но в данный момент меня волновало другое.

– Надо же! – пробормотал я, и открыл тяжелую дверь.

– Мы не вовремя, – произнес Владимир, но все же вошел за мной. Как меня примет Голод – так и он ко мне будет относиться.

– Голод здесь? – спросил я секретаршу (явно русскую). – Скажите, что его хочет видеть Валерий Попов.

Секретарша ушла и почти сразу вернулась.

– Извините, господин Голод не может вас сейчас принять. У него клиенты.

Вот что Америка делает с людьми!

Владимир, пренебрежительно отодвинув меня, вышел вперед.

– Я договаривался с господином Голодом! – произнес он.

– Вас он примет точно в назначенное время!

– Я понял. Пойдемте! – Владимир мягко повел меня к выходу.

И вдруг – поток русских ругательств (не привожу их!) ударил в спину. Я обернулся. В дверях своего кабинета стоял Гриня. Ростом он не стал выше, к сожалению, – но стал прекрасен! Роскошный серый костюм. Платиновая седина в его слегка поредевших кудрях.

Он изверг еще несколько матюгов, потом чопорно извинился перед секретаршей:

– Извините, Катюша!

– Да пожалуйста! – усмехнулась она.

– Просто этот с-с-с-старый хрен… н-н-не объяснил толком, к-кто он такой! – З-заикание осталось при нем. Но оно ему никогда не мешало. Мы страстно обнялись. При этом он довольно чувствительно колотил меня по спине. Был, помнится, крупным боксером в весе «мухи». Потом резко оттолкнул меня, поедая глазами. – С-сразу не в-врубился, что это т-ты!

– А это, познакомься…

– Да мы з-знакомы! – Он отрывисто пожал Владимиру руку и снова обратился ко мне: – Ты имеешь свободное время?

Чего другого, а этого навалом! Да, годы чувствуются, как-то по-американски он стал говорить русскими словами.

– Но мы вроде по делу! – Я посмотрел на Владимира.

Тот гляделся надменно. Был главным, а вдруг…

– Я понимаю… встреча старых друзей! – натянуто произнес он.

– Да я его сейчас вообще… Убью! – захохотал Голод и снова начал трясти меня. – Я хочу водки! – выкрикнул вдруг суперадвокат.

– Надеюсь, вы… э-э-э… найдете время и для нашей темы? – Вся строгость этой фразы Владимира была целиком обращена ко мне.

«Не боись! Я и не в таких условиях работал!» – но этого я, конечно, ему не сказал.

– Доверьтесь профессионалам! – довольно сухо произнес я.

– Тогда я, наверно, могу идти? «Переводчик», я вижу, вам не понадобится? – произнес Владимир и так, никем не обласканный, ушел.

– Стоп! – Гриша разомкнул наконец свои стальные клешни, и я мог вдохнуть. – Я только закончу с клиентами… И мы будем иметь с тобой обед!

«Иметь обед»! Да, говорит уже не совсем по-русски… Но душа – наша!

Он ушел в кабинет. Через десять минут оттуда вышли две измученные жизнью тетки – и возле них, как чертик, прыгал Гриня.

– Главное – не тушуйтесь! Теперь у вас на руках документ! Законы великой Америки – за вас!

Выскочил с ними в коридор и тут же вернулся.

– А сейчас – я покажу тебе нас-стоящую Америку!

И мы вошли с ним в лифт. Сейчас передо мной откроется «Америка Грегори Голода», яркая и энергичная.

Мы вышли на 34-ю стрит (прочитал вывеску). Зубчатая тень от небоскребов разной высоты на стеклянной стене нашего билдинга. Было душно, почему-то пахло калеными семечками, но толпа была оживленная, радостная и добрая. Люди были самые разные: белый аристократ в безупречном костюме и галстуке и рядом – мулат в грязной майке и шортах. Но, случайно задев друг друга, они улыбались друг другу одинаково радушно.

– Ты понял, что это за город? – воскликнул мой Вергилий, и я, конечно же, радостно кивнул. Отвечать на его восторг вполнакала было просто бестактно: я тоже сиял, как мог.

– Тогда пошли! – Он подтолкнул меня в спину, мой слишком медленный ход не устраивал его: он дарил мне такой город! – Начнем твое обучение с азов! – произнес он надменно.