За Калинов мост

Маринка не могла шевельнуться, в голове еще мутилось от удара об дерево, но она отлично осознавала, что это не сон и не видение – кошмар ее детства явился к ней наяву. И выбрал для этого рассвет двадцать девятого сентября. Он не даст ей прожить этот последний день. Время в этом мире – секунда, и узелок на ниточке ее судьбы подполз к этой секунде так близко, что можно сосчитать количество вдохов, которые ей осталось совершить.

Мерцающие холодным светом зрачки не были похожи на звериные, не призрак и не змей смотрел на нее из темноты, прячущей лицо. Человек. Человек-смерть.

Страха не было. Маринка смотрела в глаза своему убийце и не боялась его. Только смертная тоска комом стояла в горле. И мысли теснились в голове: ясные, отчетливые, словно написанные тушью на листе ватмана.

И с горечью Маринка поняла, чего не хватало в истории про монаха, рассказанной старухой. Если монах искал нужного человека, обрекая его на смерть, то он должен был быть уверен в том, что человек этот узнает о перелет-траве. Узнает, и пойдет ее искать. И у него будет «волшебный сосуд», чтобы ее приманить, и серебряная сетка, чтобы ее поймать...

Она знала, кого увидит, когда «монах» подошел поближе и откинул капюшон.

– Вяжите его крепче, – буднично посоветовал «человек-смерть» герою спецназа, – я надеюсь, вы его не убили?

– Не, оглушил. Он сейчас очнется.

– Постарайтесь действовать быстрей, у нас осталось несколько минут. Вы не чувствуете, поднимается ветер?

– Вам кажется, – хмыкнул Сергей, – пока все тихо.

– Значит, как договорились: сначала я унесу отсюда перелет-траву, потом заберу его, а после вернусь за вами, – Волох склонился над Игорем, скептически осматривая работу героя спецназа.

– Я бы предпочел, чтобы вы сначала забрали меня... – голос Сергея показался Маринке упрямым.

– Ну, вы же не собираетесь от меня бежать. Не делайте глупостей, я вам объяснил. Мне потребуется всего несколько минут. Я чувствую ветер. Быстрее. Старуха все рассчитала, как будто чуяла подвох.

Слезы готовы были хлынуть из глаз. Почему она не догадалась до этого по дороге? Когда еще можно было вернуться. Почему она безоговорочно поверила в неприкрытую ложь? Да прочитав листок о семенах перелет-травы, сразу можно было догадаться, зачем потомственный маг и целитель отправил их на ее поиски! И травка на второй день ткнула их в этот листок носом!

Маринка набрала в грудь побольше воздуха, отчего тут же сильно заломило под ребрами, и крикнула как могла громко:

– Убийца!

Крик получился хриплым и совсем тихим, но горло перехватил спазм, кулаки сжались сами собой и стукнули об землю:

– Убийца, убийца, убийца! – зарычала она и попыталась встать.

Ветер. Как только она выпрямилась, так сразу почувствовала ветер на лице. Он боится ветра, он боится старуху, и только Авдотья Кузьминична может им помочь! Она хотела выдать Маринку замуж, она наряжала ее, как куклу, она хотела продержать ее в избушке до тридцатого числа, чтобы «монах» не смог до нее дотянуться! Как она могла поверить Волоху?

Сергей достал из-за голенища свой здоровенный тесак, похожий на мачете, замахнулся, и Маринка подумала, что он хочет зарезать Игоря. Но он всего лишь отсек им половину сетки, в которую поймал медвежонка вместе с перелет-травой. И теперь пойманная травка билась у него в руках, как рыбка на крючке.

– Ну? – спросил герой спецназа, – вы согласны с тем, что это я принес вам перелет-траву?

Он немного помедлил, дожидаясь ответа, и не сразу протянул силок с цветком колдуну.

– Разумеется, – улыбнулся Волох.

И тогда Маринка поняла, почему поверила ему. Он умел для каждого найти свою улыбку, и свои слова. Он был убедителен, ему нельзя было не поверить. И глядя на то, как Волох улыбнулся Сергею, Маринка увидела себя со стороны: лживость этого слова видела только она, Сергей ему поверит, не может не поверить.

Ветер. Теперь не надо было прислушиваться, чтобы заметить, как он шумит в кронах деревьев, как надрывно скрипят старые стволы и трепещут листья подлеска.

– Он лжет, Сережа, он лжет тебе! – крикнула Маринка, но сетка с травкой уже оказалась в руках колдуна, он развернулся и направился в лес, в сторону от тропинки.

Сергей неожиданно растерялся и вопросительно глянул на Маринку, а Маринка увидела, куда уходит Волох. Между еловых ветвей мелькнула чернота, слишком черная для предрассветного леса. Еще три шага, и он нырнет в эту черноту, и исчезнет, и унесет перелет-траву. И старуха не успеет его догнать! Травка трепыхалась в сетке, и пыталась взлететь, отчего сетка раскачивалась, но маг не обращал на это внимания.

Если бы Игорь назвал ее Дикой Пантерой, она бы успела вцепиться ногтями ему в лицо, она кинулась за ним, как дикая кошка в прыжке, но споткнулась об корень, чего с кошками никогда не случается.

– Нет! Маринка, стой! – услышала она крик Игоря ей вслед, – черт с ней с травкой, остановись!

Падая, она впилась согнутыми пальцами в сетку и со всей силы дернула ее к себе.

– Сережа, он лжет, он не собирается тебя спасать! – закричала она, а колдун покрепче взялся за сетку и зашипел:

– Замолчи. Немедленно отпусти и замолчи!