За каменной стеной

Безапелляционно, твердо, неотступно. Это был окончательный ответ для меня. Однако я не смогла принять его, а потому все же обронила на выдохе:

– Почему?…

Взгляд Миши переменился. Он будто взял себя в руки или это отвлекло его, заставило задуматься.

– Потому что ты воспримешь это слишком близко к сердцу, – сдержанно и терпеливо ответил хозяин кабинета. – Ближе, чем кто-либо другой.

Я нахмурилась. В первое мгновение непонимание заняло осадком грудную клетку, но затем… меня резко охватило волнение от намека, застывшего в воздухе.

Нервно отведя глаза и слушая, как гулко забилось сердце, я принялась лихорадочно принимать решение. Сделать вид, будто ничего не поняла? Ведь если я возражу, значит, развяжу эту тему окончательно! И я боялась, что не смогу ничего доказать ни ему, ни себе.

Чувствуя, как краснеют щеки от глупой мысли, влетевшей в мою голову, я неловко метнула взгляд на кресло, где висела моя куртка.

– Эм… Кажется, мой телефон звонил, – выдала, точно спохватившись.

И только хотела сделать шаг в сторону, как вдруг Миша выбросил руку и ударил ладонью о стол, таким образом преграждая мне путь.

– Перестань, – непреклонно сказал он, когда я растерянно встретилась с его глазами. – Я всегда это видел, Полина.

– Всегда?… – недоуменно шепнула я и тут же больно прикусила щеку.

Нет, не потому что осеклась и выдала себя. Все из-за острой мысли, иглой вонзившейся мне в грудь с признанием Миши.

– Да, – твердо ответил он, заставляя меня подобраться.

Внутри ведь постоянно томилось это ощущение, но я старательно его игнорировала! Однако теперь неожиданно и хладнокровно получила ответ в лоб.

– Значит, той ночью ты… – напряженно произнесла я, уводя взгляд в пространство, но сразу запнулась.

Опустила голову, попыталась отойти от Миши, однако он не дал. Взял мое лицо ладонью, заставляя посмотреть на него, и потребовал:

– Что я? Что ты хотела сказать?

– Ничего, – отмахнулась я, желая увернуться от его пристального взгляда.

– Полина.

– Больше не делай этого! – вдруг крикнула, не выдержав и с укором столкнувшись с карими глазами. – Никогда, слышишь?… Не смей жалеть меня… Нет ничего хуже, чем знать, что я заставила тебя испытывать жалость!

Дыхание перехватило от болезненных эмоций. Как же это унизительно… В каком ужасном свете все предстало теперь в моей голове!

– Жалеть? – глухо повторил Миша, переместив ладонь мне на шею сзади. – Ты считаешь, в ту ночь я пожалел тебя, да, Малек?!

Внезапно он схватил мою руку, ловко развернул ее и бесцеремонно прижал прямо к своему паху!

Все мысли тут же вылетели из головы вместе с эмоциями. Вытянувшись струной, я расширила глаза, мельком посмотрев туда, где ткань спортивных штанов натянулась от налитой мужской плоти, которую я четко ощутила ладонью.

– Хочешь знать, что я к тебе испытываю? – жестко спросил Миша, сдавив пальцами мою шею. – Действительно хочешь, Полина?! Страсть, безумие, похоть – все что угодно, но только не жалость!

Отрывисто дыша, я вся покрылась испариной от волнения и настороженности.

– Миша…

– Тихо, – рыкнул он, прижавшись лбом к моему лбу. – Глупая девчонка. Меня, блядь, от одного твоего запаха всего подбрасывает! Ты такая красивая, хрупкая, отзывчивая… Даже не представляешь, чего стоит мне сдерживаться! Стоять совсем рядом и не прикасаться.

Я судорожно втянула воздух, а тело опалило жаром. Просто от его дыхания на моей коже, от ощущения его горячей плоти через ткань.

– Почему же ты сдерживаешься?… – вдруг сказала вполголоса и сама не поверила, что это слетело с моих губ. – Не надо…

– Нет, не разрешай мне! – отрезал Миша стальным тоном. – Не путай пороки с чувствами, Полина. Я уже все тебе объяснил.

Закрыв глаза, я издала болезненный стон.

– Но мне так этого хочется!.. – всхлипнула, словно совсем забывшись, и в тот же миг задохнулась от поцелуя.

Мужские губы вдруг захватили мои и начали требовательно сминать их, проталкивая язык внутрь, завоевывая каждый уголок моего сознания. Миша одним движением усадил меня на стол, развел ноги и вдавился в промежность бедрами. Продолжая удерживать шею, он оттянул вырез моей кофты и сжал теплой ладонью грудь. Замедлился, когда я ахнула в его губы. Начал действовать более ласково, толкаясь твердой плотью, которую сдерживала ткань штанов, в мою плоть, которая была прикрыта бельем и капроновыми колготками.

Между ног стало очень горячо. Миша оставил мою нывшую от желания грудь, тесно прижал меня к себе, и я неожиданно услышала треск. Он порвал колготки, сдвинул полоску трусиков, затем теплыми пальцами коснулся разгоряченной плоти.

Пришлось зажать рот ладонью, чтобы сдержать стоны. Все тело начало дрожать от его рваного дыхания на моей шее и настойчивого вторжения между ног.

– Миша… Ми-ша… М-м-м!

– Тише, моя девочка, тише, – шепнул он мне над ухом, когда очередной всхлип сорвался с моих губ. – Сейчас я сделаю тебе хорошо.