За каждую пядь земли...

Организованного отпора с нашей стороны немецкое командование, безусловно, не ожидало, а получив его, вынуждено было снизить темп наступления{7}. А через полчаса на быстро светлеющем горизонте (гитлеровские колонны [234] надвигались с юго-востока) можно было уже различить и танки, и обгонявших их слева и справа мотоциклистов, и бронетранспортеры с пехотой.

С наблюдательного пункта корпуса колонны противника просматривались достаточно четко. Его части двигались в предбоевых порядках. При этом впереди находились уже не танки, а мотопехота на бронетранспортерах и мотоциклах, а уж за ними — танки. Шли они привычным клином, но как бы вывернутым наизнанку. Это новшество в боевом построении наступавших войск наверняка было вызвано тем, что большие надежды возлагались на внезапность удара и панику в наших частях. В предрассветных же сумерках расправляться с мечущимися бойцами было бы сподручнее пехоте, а не танкам.

По согласованию с генералом Н. Ф. Фекленко я немедленно перебрался в 43-ю дивизию. Полковника И. Г. Цибина застал на его НП. Лицо у комдива было землистым, осунувшимся, глаза блестели. Накоротке переговорив с ним и с комиссаром дивизии А. К. Погосовым, я решил пойти в 86-й танковый полк. Там вместе с комиссаром полка А. Л. Каплуновым мы побывали в подразделениях, побеседовали с некоторыми командирами, парторгами рот, агитаторами. Хорошее впечатление произвел на нас боевой настрой, царивший в подразделениях, где агитаторами были Н. Пронин, П. Терешкин, Н. Соболев. Еще накануне здесь прошли беседы с бойцами и младшими командирами. Люди быстро успокоились после внезапной артиллерийской и авиационной обработки позиций полка, все были готовы к бою, внимательно следили за обстановкой.

Секретарь партбюро полка старший политрук М. А. Галкин с разрешения командира и комиссара ушел в танковый батальон и принял командование танком КВ, командир которого был ранен накануне вечером, Во главе своего экипажа политрук и участвовал в бою.

В 86-м танковом полку оставалось к тому времени одиннадцать боевых машин КВ и Т-34, пять Т-26 и несколько БТ. Секретарь комсомольского бюро полка Иван Мошейкин уже побывал в артиллерийской противотанковой батарее, поговорил с комсомольцами, поставил перед ними задачу и сейчас находился в стрелковом батальоне, чтобы вместе с воинами этого подразделения принять участие в отражении вражеского наступления.

Я остался доволен расстановкой сил партполитаппарата [235] полка, его дружной работой с людьми накануне трудного испытания. Хорошая, спокойная атмосфера царила в подразделениях, они находились в полной боевой готовности. Сил и средств в части оставалось маловато. Именно поэтому и слово политработников, их личный пример в бою должны были помочь командирам с честью выполнить поставленные перед подразделениями задачи.

Отдавая должное работникам политотдела дивизии, хочется подчеркнуть, что в соединении большое внимание уделялось правильной расстановке сил с учетом деловых и политических качеств каждого политработника. Принимался во внимание и боевой опыт. Более сильные шли в бой рядом с командирами подразделений, недавно выдвинутыми на должность, чтобы вовремя помочь им в управлении боем. Старший политрук Галкин, к примеру, действовал вместе с лейтенантом А. Н. Невзоровым, недавно принявшим роту, младший политрук Б. Прокофьев сам возглавил танковую группу.

Доволен был и Артем Карпович Погосов. Так же как комдив Цибин, да и все мы, в ту суматошную ночь он выглядел усталым, не исключено, что и волновался, ознакомившись с данными разведки о численном составе противостоящего противника. Его четырехкратное превосходство в танках, трехкратное — в живой силе, а также внезапность атаки в столь ранний час не предвещали нам ничего хорошего. Тем с большей энергией комиссар дивизии и политотдел развернули политико-воспитательную работу, приняли активное участие в проверке боевой готовности подразделений и служб тыла. А когда кто-то заметил, что уже-де становится «жарко», комиссар дивизии ответил:

— Жарко не жарко, а паром обдает, ребята. Идите скорее на свои места, там вас ждут горячие дела...

Мне он сказал, когда все разошлись:

— Я просто не нарадуюсь на наших людей. Замечательный народ. И имею в виду не только политработников. Всех. Диву порой даешься, откуда только силы берутся у них стоять против такого врага! А пополнения нет и нет...

— Хотя и небольшое, а все-таки будет. Целый батальон, и почти весь на КВ и тридцатьчетверках. Видимо, скоро получите.

— Половину?

— Вероятно. Так что можно будет еще держаться... [236]

От продолжения разговора нас отвлек доклад командира полка: мотопехота и танки противника (более 50 машин!) развернулись в боевой порядок и начинают атаку.

Мы и сами видели все это. В густой сетке разрывов снарядов нашей артиллерии более полка мотопехоты с танками при поддержке большого числа «юнкерсов» и «мессершмиттов», бомбивших передний край и районы огневых наших артиллеристов, приближались к позициям 43-й танковой дивизии.