За каждую пядь земли...

Пушечные и гаубичные батареи, стоявшие на открытых позициях, какое-то время не выдавали себя. Но когда танки подошли к рубежу, который соответствовал дальности прямого выстрела, резко захлопали дивизионки. И в тот же миг над передним краем 80-го полка появились «юнкерсы» с «мессершмиттами». Ободренные поддержкой с воздуха, немецкие танкисты рванулись вперед. Но огонь наших артбатарей не смолк. Напротив, с дальности 300–400 метров прямой наводкой по танкам ударила батарея 122-миллиметровых гаубиц.

Одни танки горели, другие вертелись юлой на одном месте, третьи, потеряв подвижность, вели огонь из пулеметов. В стереотрубу хорошо были видны результаты действия нашей артиллерии. Вот уже подбито и подожжено пять... семь... десять танков. А до переднего края нашей обороны — рукой подать. Автоматчики врага, лихо бежавшие к позиции гореловского полка, не выдержали. Их стройные цепи сломались, рассеялись. Поле покрылось серыми бугорками трупов — этим уже ничего не было нужно. Остальные залегли. Счастливчики спасались в воронках, а те, кому не повезло, изо всех сил работали лопатой, пытаясь как можно скорее зарыться в землю. События продолжали развиваться.

За первой цепью из пыли и дыма появилась вторая. Но и она не в силах была преодолеть заградительный огонь артиллерии, минометов, пулеметов. Однако нужно отдать должное и врагу: огонь со стороны залегших цепей был очень сильный. Гитлеровцы умели биться до конца. Но и это не помогло им.

На опушке подлеска ждали команды капитана Горелова 10 танков — все, чем располагал полк, и рота стрелков-танкистов под командованием старшего лейтенанта Леонида Иванищева. Политруком в ней был любимец полка Владимир Петренко.

Артиллеристы прямой наводки делали свое дело старательно, без суеты и предельно точно. Фашистские летчики прекратили бомбежку, боясь поразить свои войска. Тут-то и началось раздолье для противотанкистов. Расчет [230] сержанта Родиона Квасова, к примеру, из своей 122-миллиметровой гаубицы добивал третий в этом бою танк. Расчет старшего сержанта И. Понтелеева поджег две боевые машины противника.

И все-таки около десятка вражеских танков прорвались через передний край полка. Но недалеко. Их встретили истребители. Метко брошенные бутылки с горючей смесью подожгли один, потом другой. Взрыв от угодившей под гусеницы связки гранат пригвоздил к месту третью машину.

Вновь поднялись в атаку немецкие автоматчики. До них оставалось 50... 30... 20 метров. Из окопов полетели гранаты. Но уцелевшие гитлеровцы упрямо приближались к нашим окопам. Увидев это, капитан И. Журин поднял свой батальон в штыковую. В тот же момент Иванищев и Петренко получили команду командира полка: «Вперед!» А Горелов повел в контратаку танки. КВ и тридцатьчетверки с ходу открыли огонь по бортам тех вражеских машин, которые, маневрируя перед передним краем обороны полка, поддерживали огнем свои прорвавшиеся за линию траншей танки. Гитлеровские танкисты заметались по полю и начали уклоняться от лобовой схватки.

Бросились врассыпную автоматчики. Их давили наши и немецкие танки и бронемашины. Иванищев и Петренко лично подбили, а затем подожгли бутылками с горючей смесью вражеский средний танк, расстреляли его экипаж.

Внимательно наблюдал за полем боя комдив Широбоков. К нему на НП приехали и мы с комкором Фекленко: здесь наметилось главное направление вражеских атак.

Еще через несколько минут произошел наконец перелом в жестокой схватке. Мы отлично видели, как наши танки, преследуя врага, вклинились в его боевые порядки, а некоторые вырвались так далеко, что, по существу, действовали уже в ближайших немецких тылах, что вызвало не только панику, но и бегство врага.

Преследуя гитлеровцев, заметно обогнали товарищей экипажи старшего лейтенанта А. К. Юнацкого и лейтенанта Л. М. Оскина. Совершая рейд по тылам вражеских подразделений, они уничтожили два танка, три орудия ПТО и одну гаубицу крупного калибра, брошенную гитлеровцами на лафете в походном положении. КВ лейтенанта Оскина был тоже подбит, но его экипаж благополучно [231] выскочил из этого пекла и добрался лесом в свой полк уже после окончания боя.

Генерал Фекленко дал команду полковнику Широбокову прекратить преследование противника, прочно удерживать прежние рубежи, а если потребуется где-то улучшить положение — занять новые.

Когда гитлеровцев сломили и погнали назад, сидевший в засаде лейтенант П. Прохоренко увидел на дороге, близ которой он расположил взвод, приближавшуюся легковую автомашину. За ней показалась еще одна. По ним вдогонку била из пулеметов наша тридцатьчетверка. Задний автомобиль вспыхнул и перевернулся от прямого попадания снаряда. В переднем сидели двое — шофер и офицер.

Эту ситуацию мгновенно оценил лейтенант Прохоренко.

— Всем — огонь по колесам, залпом, пли! — скомандовал он.

Автомобиль как-то сразу присел, зашипел и пополз на брюхе, а потом уткнулся передком в стенку кювета и замер. Выскочивший из него офицер бросился бежать. Но Прохоренко с несколькими бойцами настиг его, скрутил руки и увел в кусты.