За каждую пядь земли...

— Как каппелевцы в кинофильме «Чапаев» — ни дать ни взять та же психическая, — заметил генерал Фекленко, уступая мне место у стереотрубы.

С комкором нельзя было не согласиться. То, что я увидел, было очень похоже на кадры кинофильма. Разница заключалась лишь в том, что каппелевцы шли без всякой поддержки, а гитлеровцы прикрывались броней десятков танков и бронетранспортеров.

Фашистские автоматчики, попытавшиеся продемонстрировать перед нами психическую атаку, жестоко поплатились за это. Капитан Горелов умело расставил наличные силы и как следует встретил их. Командиру стрелкового взвода, укомплектованного бывшими танкистами, лейтенанту Прохоренко он приказал устроить засаду у дороги на Червоноармейск со стороны Житомирского шоссе. В течение прошедшей ночи подразделения полка улучшили оборудование своих траншей, пулеметных точек, ячеек истребителей танков. Была проверена готовность к бою оставшихся танков, артиллерийских орудий и минометов, подвезены боеприпасы, гранаты, бутылки с горючей смесью.

Вместе с начальником политотдела 40-й дивизии батальонным комиссаром М. Н. Тарадаем в 80-й полк В. М. Горелова я приехал со старшими политруками С. Новожиловым и М. Утюжниковым. После короткого совещания с комбатами у командира полка старший политрук К. С. Черный собрал в лесу весь партполитаппарат, пригласив также парторгов и комсоргов подразделений, агитаторов и пропагандистов из числа младших и средних командиров.

Я объяснил собравшимся обстановку в полосе действий корпуса и всей 5-й армии и довел до них боевую задачу командования. Особо отметил тот факт, что врагу не удалось окружить и уничтожить войска нашей армии и осуществить план молниеносного прорыва к столице Украины Киеву. Похвалил наши дивизии, которые, хотя и превратились из танковых в стрелково-танковые, наносят врагу чувствительные удары. Причем достигается это исключительно за счет возросшего мастерства красноармейцев, командиров, политработников.

В тот момент очень важно было командирам и бойцам осознать эту истину, ибо это укрепляло их веру в свои силы. А чтобы поддержать высокий моральный настрой личного состава, я, может, чуть раньше, чем следовало, сообщил собравшимся, что по решению командования корпуса в их дивизию направляется долгожданное подкрепление — танковый батальон, на вооружении которого состоят в основном КВ и Т-34.

Эта новость вызвала бурную радость. И людей нетрудно было понять — ведь здесь собрались танкисты и каждый мечтал пересесть на боевые машины, да еще такие, как наши мощные тяжелые и средние танки. Ребята истосковались уже по родной технике.

Затем выступил батальонный комиссар Моисей Николаевич Тарадай. До сих пор не могу забыть его горячей, проникновенной речи. Это был (он и поныне жив, почти всю войну занимал должности начальника политотдела ряда соединений) талантливый политработник, пламенный пропагандист и агитатор. В конце выступления он призвал всех политработников, парторгов, комсоргов, агитаторов и пропагандистов показать в предстоящем бою образцы стойкости и мужества. А обстоятельства сложились так, что самому начальнику политотдела дивизии довелось в числе первых проявить беззаветную храбрость, воинскую смекалку, мужество и самообладание. Но об этом я расскажу чуть позднее.

Когда все разошлись по местам, чтобы провести беседы в подразделениях, помочь командирам в подготовке к бою, который — все это знали — будет на редкость ожесточенным, мы с Тарадаем и старшим политруком Черным пошли к Владимиру Михайловичу Горелову.

Я не только глубоко уважал этого замечательного командира за его высокую культуру, обширные военные знания (он с отличием окончил накануне войны Военную академию имени М. В. Фрунзе), но и любил как человека за веселый нрав, за простое, доброе отношение к людям, одинаково уважительное и к начальникам, и к подчиненным. Он стал крупным военачальником, войну закончил командиром танкового соединения, полковником. В 1944 году был удостоен высокого звания Героя Советского Союза…

В тот день Владимир Михайлович был озабочен одним: сумеют ли прибывшие на усиление полка специально подготовленные истребители танков устоять перед натиском фашистских бронетанковых подразделений. Народ они еще мало обстрелянный, а стоять будут в центре боевого порядка, на самом главном танкоопасном направлении. Не одни, конечно, а рядом с двумя артиллерийскими (пушечной и гаубичной) батареями. И все же…

Но как показала жизнь, опасения командира танкового полка были напрасны. Истребители сражались стойко, не щадя себя, и полностью оправдали возлагавшиеся на них надежды.

Капитан Горелов подробно доложил мне свой план предстоящего боя и заверил, что воины-танкисты, артиллеристы и истребители 80-го танкового полка не пропустят врага на своем участке обороны. Я уехал, а Тарадай, Новожилов и Утюжников остались в полку, чтобы вместе с его командованием принять участие в бою. О том, как прошел этот бой, нас с комкором подробно проинформировали и мои подчиненные, и Горелов.

Итак, психическая атака.