За Хребтом

– Вот именно, что раньше, – кочевник спокойно поднялся и отряхнул колени от налипшей пыли, – если это когда-то и было оружием, то очень давно. Сейчас это просто груда металла среди бетонного месива ДЗОТов. Пошли, нечего ковыряться в интимных местах.

С этими словами он подхватил заплечный мешок, кинул насмешливый взгляд на остальных и начал осторожно спускаться вниз.

– Стоять! – взвизгнул Сурнай, пытаясь восстановить порядок. – Я приказал лежать здесь!

– Так и лежи, я что, против? – ответил Хасар, не оборачиваясь.

– Подходы к укрепрайонам наверняка заминированы, – лейтенант обернулся на Палия, словно ища поддержки у старшего человека.

– Молодой человек, что-то мне подсказывает, что время и погода наверняка вывели все из строя. Взгляните, стволы этих ваших орудий прогнили до крайности, в металле дыры видны даже отсюда. Сомневаюсь, что нам следует тратить время здесь, пора в путь.

Седой преподаватель поднялся, слегка покряхтывая. Лемор пожал плечами и тоже начал спускаться в котлован, помогая Палию.

«Черт бы вас побрал», – зло подумал Сурнай, но промолчал. В конце концов, в словах Палия была логика. Ни в одном из музеев военной мощи Демиругии не было орудия древнее, чем находившиеся здесь. Вероятно, их установили еще в самом начале войны, когда Кант только закрепился у Хребта. Тогда и маскировка в лесу была актуальна. Это сейчас на равнине было испытано такое количество химических веществ, что земля превратилась в гудрон, а деревья – в сухие спички. Тогда, наверное, лес покрывал большую часть расстояния между горами и Демиругией, и заметить сверху относительно узкую полоску котлована с системами ПВО, да еще и замаскированную, было невозможно.

* * *

Вблизи оружие прошлой эпохи оказалось в еще более плачевном состоянии. Когда-то давно они внушали страх своими исполинскими размерами и хищными очертаниями. Сейчас же металлические кости сгнили до состояния ржавой трухи. Кажется, стоит прикоснуться, и вся кривая труба орудийного ствола падет прахом и рыжей пылью. Стены ДЗОТов оказались затянуты в черное покрывало не то мелкого лишайника, не то гипертрофированной плесени. Кажется, что раскрошенный материал держался только за счет покрывшей его растительности. Трава здесь не росла. Точнее, она была, но точно в таком же виде, как и орудия. Наверное, даже их возраст примерно совпадал. Пошаркаешь ботинком, и вместо пучка травы лишь знакомая рыжая пыль. Мин, кстати, так и не нашлось. Либо их попросту не устанавливали, либо, что вероятнее, они начисто оказались стерты в труху ветрами и дождями, периодически подтапливающими котлован.

– Надо поторапливаться, – крикнул Сурнай, сверяясь с наручным хронометром.

Группа разошлась было по котловану поглазеть на остовы древнего оружия, однако пришлось опять собираться около нетерпеливого лейтенанта.

– Так вот же пролом, – Лемор подошел первым, – толку плестись до него? Мы же его нашли!

– Приказ есть приказ, – отрезал Сурнай, – нужно дойти до точки и только потом активировать радиомаяк. Затем нас эвакуируют.

– На чем же нас, таких важных персон, обратно повезут? Тут это, ЭМИ излучение, будь оно неладно, – поинтересовался Хасар, наполовину залезший в ДЗОТ.

– На операцию выделен специально оборудованный транспорт с защитой от подобных воздействий.

– А почему, спрашивается, не могли вашим драгоценным танкам такую же шапочку из фольги сделать? – кочевник вертел в руках нечто, отдаленно напоминающее сгнивший противогаз.

– Слишком дорого, чтобы ставить такую броню на поток, – терпеливо разъяснил Сурнай. Он уже начал понемногу закипать от надоедливых вопросов.

– Ну, насчет «дорого» вопрос спорный. В нашем горячо любимом государстве в год на оборонную промышленность тратится столько денег, за сколько можно было бы дать высшее образование всему населению страны. Только не нужны правителям ученые, им солдатиков подавай, с ними играть интереснее.

– Тебе-то уж виднее, – прошипел Сурнай. – На кой черт кучи образованных слабаков, когда из-за Хребта на нас постоянно пытаются скинуть бомбы? Ответь! Идиоты, из-за вас мы так долго не можем додавить предателей! Вам все образование подавай, а на Родину плевать.

– Уважаемый Сурнай, вы извращаете понятие патриотизма, – возмутился Палий, до этого лишь молча слушающий начавшуюся перепалку, – лично для меня, Родина – это родное село, неприметная глубинка на юге страны. И хоть у меня есть ученая степень, я дорожу именно такой Родиной, и только ей я останусь верным на смертном одре. Отечество – это вовсе не Демиругия в целом, выдворяющая своих верных сынов в изгнание, не Надзор, ненавидящий тех, кого был когда-то призван защищать, и уж точно не наша краснознаменная партия, восседающая на ложе стабильности с фундаментом из сотен и тысяч невинно уничтоженных. Не стоит гордиться и защищать фальшивые идеалы, Сурнай.

– Да как вы смеете! Это измена и клевета, – кулаки военного непроизвольно сжались. – Теперь я понимаю, почему же вас выдворили из нашей великой страны. Вы мыслепреступник! Вы заслужили это наказание в полной мере!