За Хребтом

– Ну что же, рад был знакомству, – ответил Туман, – удачи тебе в борьбе. Кстати, мин там никаких нет, можешь идти спокойно.

Лем торопливо кивнул и направился быстрым шагом к концу площади. Ускоряясь и ускоряясь, он, наконец, кинулся бежать. Мимо проносились скелеты жилых домов, офисных центров и больниц. За ночным бегуном поднялся столб пыли, которую здесь не тревожили уже много лет. Лишь благодаря луне, более-менее сносно освещающей дорогу, подпольщику удавалось не спотыкаться. Лем бежал, думая лишь о том, как бы успеть вернуться вовремя. О Юшке, который между делом куда-то исчез, он начисто позабыл.

От стремительного марш-броска из Мертвого Города до заброшенного ангара, где было место ночевки, у Лема гудели ноги. В ботинках, выданных в воинской части, бегать было неудобно, но зато риск случайно проделать в стопе отверстие острым металлическим штырем, коих торчало из земли достаточно по всей округе, сводился к абсолютному минимуму. Поэтому подпольщик поочередно то сквернословил сквозь зубы, натирая ноги, то замолкал, когда вновь и вновь наступал на острые камни и искореженные куски железа, не видные при беге. За десяток метров, оставшийся до ангара, Лем перешел на шаг, восстанавливая дыхание.

Луна уже скрылась, и вокруг повис ненадежный и пористый, как губка, сумрак. Большая часть ночи была позади, а через несколько часов начнется день, не предвещающий какого-либо отдыха.

– Спать, – билась в голове Лема мысль. – Хоть на холодном полу и без спального мешка. Только бы закрыть глаза.

Поправив плащ и бережно спрятав пистолет в незаметный внутренний карман, Лем осторожно, стараясь не издавать лишнего шума, подкрался к месту, где сидел до этого на посту, и прислушался. В ангаре было тихо, едва слышалось сопение спящих товарищей. «Товарищей ли?» Молодой подпольщик сел на место, которое оставил несколько часов назад, и вздохнул. «Получилось. Не заметили. Теперь надо разбудить Хасара и…», – мысль должна была окончиться на самом приятном – долгожданном отдыхе, но вдруг из мрака ангара возникла широкоплечая фигура.

– Когда я проснулся, тебя здесь не было, – Лем вскочил от испуга. Он почти на сто процентов был уверен, что Хасар не проснулся. Однако кочевник стоял перед ним и немного сонно рассматривал подпольщика в упор.

– Сидел бы все время, уснул, – пролепетал Лемор, – вот и ходил вокруг, – это прозвучало не так уверенно, как хотелось подпольщику, но, похоже, даже такое слабое оправдание вполне удовлетворило Хасара.

– А я как раз, не найдя тебя, обратно спать собрался лечь, – Лем внутренне выдохнул. Выходит, кочевник встал совсем недавно и не успел встревожиться. – Давай иди, теперь моя очередь.

Лем устало кивнул и направился к пустующему спальнику. Ничто для него сейчас не значило больше, чем хороший сон. Даже обувь снимать не хотелось. Просто упасть и выключиться, как телевизор, мгновенно повинующийся команде с пульта.

– Ты, кстати, плащ зашей, а то шов дальше разойдется, – донеслось вдруг со спины.

«Черт. Неужели так видно? А если он заподозрит? Сурнай завтра точно догадается! Или хотя бы спросит. А что ответить?» – ураганом пронеслось в голове Лема.

– Зацепился за штырь в темноте, – соврал он и поскорее ушел вглубь ангара. Видимо, при беге пуговица расстегнулась, и стал виден подклад плаща, в котором был зашит пистолет. «Завтра застегну все тщательнее, и никто ничего не заметит. А если что, совру, как Хасару», – решил Лем, закутываясь в спальный мешок, не раздеваясь, и закрыл глаза.

* * *

Утро встретило путников приветливой полоской чистого неба над острыми силуэтами гор. Однако, словно вдогонку из Демиругии, большую часть неба заполнили серые слоистые тучи. Стрельнуло моросью вперемешку с ледяной пылью. Ветер подхватил сомнительные дары неба и начал гонять их по равнине, хлестко стегая все, что попадалось под руку, словно гибким хлыстом. Лейтенант, бодрствующий последние несколько часов, начал было всех будить, но это и не понадобилось. За ночь их убежище вымерзло без спасительного костра, поэтому Палий и Хасар, как оказалось, уже проснулись. Один лишь Лемор, беззаботно закутавшись в плащ, сопел без зазрения совести. Ровно до тех пор, пока Сурнай не растряс его носком армейского сапога.

– Сборы, завтрак, в путь, – сказал военный и поморщился, прочищая горло. На коварном ветре Нейтральных территорий он застудил горло.

Все принялись вяло и без особого энтузиазма копошиться в своих рюкзаках. Прошедшая ночь никому не восстановила силы, лишь ноги стали гудеть немного меньше.