За кончиком хвоста

На моих ногах, сидело что-то маленькое и чёрное, сверкая в темноте красными, бликующими глазками. Глазки были большие и круглые, а верещание его чем-то напоминало кошачье мряканье и мышиный писк.

Мой визг ничего не напоминал, зато чудовище с моих ног как ветром сдуло.

Пискнув что-то невразумительное, но скорее всего матерное, обладатель тёплых пальчиков, взвился вверх, на добрых полметра взлетев над постелью, и глухо плюхнулся на пол.

Неопознанная мною мелочь попыталась спастись бегством, но Вэлах, который скатился с кровати вслед за глазастым недоразумением, поймал его в дверях.

Свет включался под аккомпанемент визгливого верещания перепуганного досмерти глазастика.

В вытянутой руке Вэлах держал норга. Только этот норг был совсем маленьким, напуганным и пушистым.

— Щенок, — брезгливо констатировал чёрт, удерживая нечисть за шкирку. Тот прекратил сопротивляться сразу же, как загорелся свет. Он поджал лапки и тоненько поскуливал, глядя на меня своими огромными несчастными глазищами.

— И чего мы с ним будем делать?

— Свернем шею и избавимся от тела, — жёстко постановил Вэлах.

Пушистик всхлипнул. А мне его так жалко стало. Вот всех предыдущих норгов жалко не было, а этого стало.

— А может, мы его просто отпустим?

— Варь, он пытался тебя съесть.

— Вообще-то, он меня не ел. Только щупал.

Скептически глядя на меня, чёрт продолжал удерживать на весу норга. И ведь рука не устала у бессердечного душегуба.

— Вэлах, ну пожалуйста, ну давай мы его не будем убивать.

После недолгой паузы, чёрт выдал:

— Когда в следующий раз он придёт тебя есть, отбиваться будешь сама.

— Хорошо!

— И ночевать теперь постоянно будешь в моих покоях, — продолжал выдвигать требования он, — приходить будешь сама.

— А ты не оборзел? — вяло возмутилась я, потому что уже прекрасно знала, что и греть его теперь буду и сама приходить буду, а все потому что у кого-то очень несчастные глаза. И этот кто-то совсем не император.

— Значит, от норга мы все же избавляемся, — решил он, и уже потянул свою холодную руку к его тепленькой шейке.

— Нет! Я согласная! — качнувшись вперёд и затаив дыхание следила за тем, как Вэлах медленно убирает руку.

Очень грустно, когда у кого-то есть иммунитет против больших несчастных глазок.

— Хорошо, — кивнул хвостатый шантажист и вынес нечисть из спальни.

А я же мнительная и чертям не доверяю. Потому в тёплой и надёжной кроватке я не осталась, а решила проверить, что там Вэлах с бедным норгом сделает.

И вот, первый час ночи, император бодро куда-то топает, явно только из постели выбравшийся, сжимая в руках мелкого пушистого норга, а за ним, то и дело срываясь на бег, спешит личная помощница советника, которая тоже в наряде не для прогулки по коридорам рассекает.

Картину эту эпическую посчастливилось увидеть аж двум стражником, обход делавшим и трем слугам, которые непонятно почему вместо того, чтобы спать по ночам, слоняются без дела по коридорам.

К тому моменту, как мы добрались до неприметной двери, через которую на кухню доставлялись продукты, я уже точно знала, что завтра нас ждет очередная порция невероятных слухов.

Вэлах, слуг не заметил и о грядущих сплетнях ещё не знал, видимо именно поэтому очень спокойно вышвырнул норга на улицу и дверь закрыл. После чего, с каменным выражением лица развернулся ко мне, чтобы без всяких объяснений закинуть на плечо.

Обратно в покои я возвращалась в очень интересной позе и все, что мне оставалось — тихо надеяться, что возвращения нашего уже никто не видел.

Если бы знала, что неубитые норги бывают очень настойчивыми, беспокоилась бы не о том, что ждет меня днем. Нервничала бы по поводу следующей ночи.

Вэлах сопел под боком уже не так активно морозя своей обледенелой персоной, а хвост его, которому приглянулась моя нога, вновь вцепился в неё, не желая отпускать. Но разбудило меня не это.

Кто-то настойчиво и основательно ощупывал мою руку. Рука, в общем-то, виновата была сама. Не стоило ей свешиваться с кровати.

— Урк? — вчерашний норг, которого Вэлах лично выпроводил из дворца, и который в глазах впечатлительных слуг превратился в целую стаю нечисти, попытался откусить мне мальчик и очень удивился, когда его обед выдернули из лапок так и не дав полакомиться.

— Хочешь жрать, так бы сразу и сказал, — проворчала я, вытирая обслюнявленный палец о простынь.

Нечисть мигнула красными гляделками и ещё раз курлыкнула. Маловразумительно, но очень информативно.

Кто-то хотел жрать и послушно сообщал об этом.

У меня было два варианта развития дальнейших событий: я бужу Вэлаха, он сворачивает шею норгу и вновь заваливается спать гордый собой. Или я не бужу Вэлаха и мы вместе с норгом отправляется на поиски пропитания.

Второй вариант мне нравился значительно больше.

Наверное, потому что норг этот оказался очень миленьким.

— Вэлах? — лупасить его и орать, чтобы отпустил, я не стала, справедливо опасаясь, что он проснется, увидит норга и в жизнь воплотится первый вариант, который мне не нравился. Потому пришлось шептать и гладить холодную руку, — хвост свой убери, а?

Вэлах завозился.

— Хвост убери, — попросила ещё раз, наглаживая его руку.