За краем мира

— Ой… А сильно взорвали?

— Сильно, юнга. — Госпожа старший боцман невольно усмехнулась Молли, позабывшей совершенно всяческую субординацию. — На двадцать ярдов воронка. Рельсы штопором закрутило, от шпал и памяти не осталось. Ума не приложу, как они всё это учинили. Когда проползли, как заложили? А вот сумели. Как говорит господин старший офицер — prosochilis', э–э–э, я‑то в их варварском языке не сильна, но вроде это значит «проникли по капле». Короче говоря, пока воронку не засыплют, пока новую плеть рельсовую не кинут сверху — тут стоять будем.

— Мэм, но когда же починят, мэм?

— Не бойся, пигалица, скоро. Всю ночь работать будут, к утру, думаю, всё уже сделают.

— А… мэм, но Rooskies наверняка ж знают, что мы дорогу вскоре починим? Для чего её взрывать тогда? Людей терять?

— Людей они не считали и не считают, — фыркнула мисс Барбара. — Это у них называется… ох, как там мистер Картрайт–то говорил… ах да — na miru i smiert' krasna, в общем, на земле гибель красного цвета. У них этот цвет в почёте. Ну и вообще, когда погибают, они–то да, того, частенько все в красном. Так вот, дорогу они взорвали… может, где–то в другом месте ударить решили и хотят, чтобы «Геркулес» на подмогу бы не успел. Но это они зря стараются, старичок «Гектор», если что, не подкачает, да и «Ахиллес» с «Патроклом». И тут мы их всюду отбили. Я слыхала, лорд Спенсер с помощью сюда торопится. Так что не вешай нос, юнга! Повоюем ещё.

— Ага, — вздохнула Молли.

После всего случившегося, после тёплых и липких от чужого пота рукоятей и рычагов митральезы, после расцветшего на спине Седой алого кровяного цветка — Молли словно оказалась меж двух миров. В одном перепуганная девочка «из приличной семьи» Норд—Йорка не могла поверить, как у неё вышло в кого–то стрелять, пусть даже в хищного зверя; в другом Молли Блэкуотер, беглянка, обманувшая Особый Департамент, обманувшая командира бронепоезда, взявшая себе другое имя, отчаянно боролась за жизнь.

— Погоди, тебя ещё капитан видеть хотел, — улыбнулась наконец мисс Барбара. — Старший офицер мистер Картрайт о тебе уже легенды рассказывает, как ты Седую отвернуть заставила и сколько–то Rooskies, за снегом прятавшихся, перестреляла…

— П-перестреляла? — едва выдавила Молли слабым голосом.

— Ну да. — Мисс Барбара не обратила внимания на исчезновение всех формальных титулований. — Да ты не переживай, юнга. Они нападают — мы защищаемся. Стреляем в ответ.

«Все говорят — мы защищаемся, — вдруг подумала Молли. Очень некстати вспомнился мальчишка Всеслав. — Но ведь эти предгорья… здесь же были Rooskies, они тут жили, разве нет?»

И она осторожно спросила об этом вслух.

— Пхе! — только отмахнулась госпожа старший боцман. — Они ж варвары, одно слово. На землях своих сидят, ничего не трогают. И добывать ничего не дают. Ни угля, ни руды, ни леса. А Королевству всё это нужно, нам не обойтись, мы идём вперёд, мы век пара открыли, скоро, говорят, и летучие корабли появятся. Сталь нужна, много стали, угля ещё больше! Земли на юге мало, а народу у нас всё прибавляется. Новые фермы где затевать? Только здесь. Поняла теперь, пигалица?

Пигалица, сказать по правде, не слишком это поняла, но на всякий случай кивнула.

— А Седая… — решилась наконец Молли. — Господин старший офицер говорил… Что есть всякие глупости и суеверия, даже у некоторых офицеров…

— Седая — она диковинные вещи творит. — Мисс Барбара понизила голос до шёпота и даже оглянулась для верности. — Кое–кто болтает, мол, и не медведица это вовсе. Сказать по правде, раньше–то я таких болтунов одёргивала, а теперь и сама не знаю. Снег–то за ней как вздымался, а? Ну вот как такое бывает? Какой ветер его так поднимет?

— Но… мисс Барбара… как же она так? Это ж зверь, просто зверь, хоть и большой, верно?

— Зверь–то он зверь, пигалица, что верно, то верно. А вот со всем остальным — беда, не знаю, как объяснять. И никто не знает.

— М–м–м-м…

— Чего мычишь, юнга?

— М-магия…

— О! Магия. — Госпожа старший боцман поморщилась. — Монс, который на митральезе струсил, особо любит такие байки рассказывать. Мол, владеют Rooskies небывалым волшебством, зверями повелевать могут. Или что сама Седая, дескать, вовсе не медведица, а их волхвовательница. Ну надо ж такое придумать? Магия, если уж привязалась к кому, кончает быстро, в считаные недели. Ну, может, месяцы. А про Седую сказки уже лет пять ходят. Не дано человеку управлять такой силищей, сгорает он почти в момент. Думаешь, Мэгги, в Королевстве не пытались этим воспользоваться, не пытались изучить, как мы пар изучили, на службу людям поставить, чтобы прогресс ещё быстрее бы шёл?

— Н-не знаю…

— То–то, что не знаешь, пигалица. Пытались. Множество раз. Да только кончалось это всегда одинаково. Магик сперва в чудище превращается, а потом — в золу, да ещё и вместе со всеми, кто рядом случится. Пробовали, пробовали, пока наконец лорды и пэры Королевства не пошли к Её Величеству и всякую магию в Королевстве не запретили как особо опасную болезнь.

— Так болезни–то разве запретишь?