За краем поля

   Дурманящий голову кураж с остатками бурлящего адреналина медленно растворялся в тканях, в последний раз поджимая многострадальные сосуды. Их место постепенно занималось чувствами более пошлыми и низменными: неловкостью, беспокойством и самую малость сожалением. Радостное безумство другого мира, позволяющее быть собой без стыда и оглядки, действовать по велению сердца и отчаянно мечтать, осталось за сияющим проёмом воспоминанием о бешеной скачке и бесконечном приключении. По эту сторону реальности правили другие законы, и здесь не было места для настоящих героев. Алеандр Валент с чувством нарастающей тревоги возвращалась из мечты в реальность.

   Прекрасное воспитание вкупе со строгими представлениями о благонравии голосом негодующей маменьки взывало в её чудной головке к благоразумию. Казалось, что всё, происходящее сейчас, таит какой-то подвох и ужасную ошибку, но пребывающая в смятении чувств девица никак не могла определиться, что же именно происходит неправильно и в чём заключается её прегрешение. Теряясь в сомнениях, она, меж тем, уже ощущала, как яд вины расходится по организму, отравляя воспоминания о собственном триумфе. Совесть всегда была одной из сильнейших черт характера маленькой травницы. Именно она первой реагировала на любые изменения в окружении, придирчиво выуживая из смеси эмоций наиболее нелепые сочетания и раздувая их до болезненной неловкости. Валент с какой-то отчаянной решимостью цеплялась в это ощущение, лелея и пестуя в себе, как драгоценнейший маркер собственной исключительной нравственности. Угрызения совести благородным терзанием подтверждали изысканную духовность и утончённость личности. И не было ничего удивительного в том, что Алеандр любила это ощущение втайне от себя самой и с трепетом ждала позывов, а, почувствовав, с радостью принималась за поиски причин.

   Робкий взгляд травницы исподтишка прошёлся по комнате в поисках подходящей причины для угрызений и остановился на подруге. Яританна, кривя в недовольстве губы, сидела на отдалённом кресле в каком-то подчёркнуто равнодушном молчании. С момента возвращения из Межмирья, точнее несколько суматошного спасения тяжелораненых боевиков, некромантка не обронила в адрес компаньонки и десятка фраз. Сперва Алеандр и сама не больно уделяла ей внимание, предпочитая исполнять свой долг. Раненых хватало с лихвой и многие из них просто не могли отказаться от помощи, и потому холодность давней подруги её не смущала. В столь тесной же компании молчание блондинки начинало серьёзно нервировать.

   - Тан, Та-а-ан, - осторожным шёпотом, что в напряжённой тишине звучал излишне громко и почти глумливо, протянула Алеандр,- ты что обиделась, да?

   Стасий нервно дёрнулся и с большим трудом сдержал порыв поджать ноги. Вопреки его опасениям некромантка проигнорировала столь наглый выпад, она вообще проявляла к его сестре непозволительную лояльность, заставляя чародея придумывать сценарии возможной расправы.

   - Что правда? - удивилась травница, чуть белее наигранно, чем следовало бы. - Не обижа-а-айся, Тан. Ничего же не случилось.

   Вид у девицы был самый невинный и милый из возможных. Большие наивно распахнутые глаза печально смотрели из-под растрёпанной чёлки, сохранившей синеватый оттенок даже после тщательной очистки. Острый подбородок подрагивал в преддверии приближающихся слёз, а надутые губки добавляли выражению некой детской непосредственности. Сильному полу, остро нуждающемуся во внешнем подтверждении собственной силы, эдакое представление, несомненно, пришлось бы по душе, растопив сердце и заметно ослабив способность мыслить критически. Яританна же умилительностью момента явно не прониклась.

   - Ты бросила меня, - холодно заметила блондинка.

   - Ну, - Эл слегка замялась: почему-то такая причина обиды компаньонки ей в голову не приходила, хотя среди вариантов был даже потерянный где-то платок, - всё же обошлось... в итоге.

   Яританна промолчала, проявляя тем самым почти преступное равнодушие к благородному порыву тонкой травницкой души. Попытка примирения должна быть ценна сама по себе и приветствоваться в первую очередь принимающей стороной. Эл почувствовала, как приутихший было боевой запал вновь поднимается нестерпимым раздражением.

   - Ты...ты... - Алеандр замялась, борясь с неловкостью и робостью от странной обстановки, - ты тоже постоянно пыталась меня бросить при любой заварушке! И со змеем тем, и с извращуном, и вообще...

   - Ты осознанно бросила меня одну в плотоядном лесу наедине с агрессивными покойниками.