За кромкой миров

— А какая, к хренам, разница? Что француз, что немец, что половец, что эта напасть. Это ворог. Хитрый. Лютый. Потому и отправляет вас князь туды, дабы вы пошли да посмотрели. Есть ворог — плохо, но добро то, что ты ужо знаешь, где от него подвоха ждать. Нет ворога? Уже лучше. Тогда нужно подумать будет, чтобы он там и не объявился. Друг там? Вообще лепота. А про беса этого так скажу. Ты его слова слушай да сам трижды думай. Четырежды. Своим глазам верь да друзьям своим. И обещанное с него стребовать надобно обязательно, так как не угомонится твоя душенька, пока ответов не узнает. Это — тоже правда. Занозой сидеть будет.

— Думаешь, обманет?

— Знаю я эту братию. Они, может, и не солгут, да так правду вывернут наизнанку, что хуже лжи будет. Сейчас так умеют ваши словоблуды, коих репортерами кличете да журналистами. Не все, не все, но есть те, кто за копейку белое черным выставят, а дерьмо золотом назовут. Хуже бесов. Тьфу.

Домовой побарабанил пальцами по кровати, а потом хлопнул ладонью по ноге:

— Решено. С вами отправлюсь в путь-дорогу.

— Да разве домовой может так, без дома?

— А будем считать, что я в новый отправляюсь, посмотрю-посмотрю да и вернусь. Тьму за старшего оставлю, он даром что пещерный, справится с теремом. Ну пойдем, горемыка. Время поджимает, там еще тебе ентот генерал напутствие не преминет сказать, чует мое сердце. Ты ему внемли, он хоть и хитрец, но вам во вред всячину творить не будет.

Я кивнул, встал и вышел, прихватив деда Семена с собой. Домовой стал невидимым и спрятался у меня за пазухой. Делить борсетку с меланхоличным полозом он отказался, все еще недолюбливая змея.

Полчаса спустя мы стояли перед небольшой колонной из внедорожника «Тигр», «Урала» и БМП-2. Все снаряженные в заговоренную экипировку, вооруженные до зубов.

Из начальников был только Булычев, молча поглядывающий на низко летящую пару «Сушек», прикрывающих наше убытие. Реактивные двигатели штурмовиков заглушали все остальные шумы. А еще были по тревоге подняты все подразделения, отрабатывая задачу по отражению условного противника. По учебной команде жилые кварталы оцепил полк внутренних войск. По улицам сновали многочисленные патрули. Только эти учения могли по короткой команде превратиться в настоящие боевые действия.

Выла сирена оповещения МЧС, а еще где-то там за пультами сидели расчеты ядерных пусковых комплексов, готовые обрушить смерть. Может быть, даже на нас, если из Нави хлынет нечто страшное.

Как и сказал дед Семен, Булычев подошел ко мне и сунул очередную прошитую распечатку, на которой на сей раз красовался гриф «Совершенно секретно».

— Аналитики поработали, — произнес старый чекист. — Там возможные сценарии событий. Мы постарались подготовить самые разные инструкции. Также расписаны временные показатели. Всего, конечно, не предугадаешь, но, может, что и пригодится. Значит, так, враг пойдет следом в Навь, там его задержат. Всех не выбьют. Нам важна их реакция на поход. Аналитики говорят, что если на выходе из Нави отстанут и уйдут, то мир уже занят ими. Значит, вас на том конце будут ждать. Тогда поход отменяем. Если они будут рваться вперед, то им этот мир тоже интересен, настолько, что готовы рискнуть эмиссаром. Пройдете — готовь засаду. Не забудь отчет о поведении орды в мелочах. И помни: этот мир нужен нам. Ни пуха ни пера.

— К черту, — ответил я, поплевав туда, где находился сжатый в моем биополе фантом беса.

Пару минут спустя рядом с нами из воздуха возникли несколько богов. Они некоторое время хмуро разглядывали наши лица. Даже ветреная при нашей последней встрече хозяйка реки Топь была серьезна до дрожи. А потом они по очереди кивнули, словно мы прошли тест на пригодность перед комиссией и та выставила оценку «годны». Клейма не хватает.

— Я начинаю, — произнесла холодным голосом Мара Моревна.

Она не шевельнулась, но в воздухе запахло озоном, и над горячим после дневной жары асфальтом подул морозный ветер, от которого серая площадка покрылась инеем. Пространство над небольшим, начерченным мелом кругом поплыло, как спецэффект в дешевом фильме. Следом начал покрываться пузырями асфальт. Один из пузырей взмыл в воздух и, описав дугу, плавно улегся на свое место. За ним маневр повторили еще несколько собратьев. А потом кусок мироздания сорвался в бешеном хороводе положенного набок смерча. Закружились громадные капли расплавленного асфальта, закружился обнажившийся щебень. В сердце вихря возникла тьма, тянущая струйки из Нави в Явь.

— Смородина-река сменила русло! — пробиваясь сильным голосом сквозь рев колдовского урагана и шум бьющихся в дикой воздушной пляске камней, прокричала Мара.

Магия рвала пространство, расширив тьму до размеров туннеля, в который мы уже могли проехать на наших машинах. Хранительница порядка жизни и смерти вскинула руку, из остатков грунта вверх потекли багровые струйки, сформировав сначала опоры, а потом и бревенчатый мост красного дерева с резными перилами, один конец которого начинался у наших ног, а второй уходил во тьму.

— Калинов мост! — снова прокричала Мара и добавила: — Рано! Ждать!