За кромкой миров

Я выскочил наружу и окинул взглядом «Урал» и БМП. Грузовик потек, как воск на жаре. Шины уже сползли и расплылись небольшими лужицами, оставив голые ободья колес. Фары и габариты уподобились разбитым птичьим яйцам, из которых вытекла стекловидная желтая, слегка светящаяся масса ближнего света. Тент обволок содержимое кузова, как вакуумная упаковка сосиску. А вот боевая машина пехоты сгорбилась и приподнялась над грунтом выше обычного. Под днищем стали видны сотни маленьких ножек, как у креветки под брюхом, а гусеница с катками просто-напросто отвалилась, от них осталась тонкая пустая оболочка, как от перелинявшего таракана.

Я заглянул внутрь БМП. Паучиха в прострации водила лапами по горке звериных черепов, а ее марионетка бесчувственным поленом валялась на земле, приняв нелепую позу. Я в очередной раз чертыхнулся и побежал к Сорокину.

— Что с ним?

— Жить будет. Я обычную тугую повязку наложила, из аптечки. Слушай, мы что, единственные нормальные остались?

Я с сомнением взглянул в сплошное золото глаз магессы, без белков, радужки и зрачков, отражающее окружающий мир, как полированная поверхность обручального кольца.

— Александра на ощупь ползает, но вроде бы норма. Нежить с нелюдями в осадок выпали, хотя Оксана еще держится, — ответил я, подняв с земли дротик, которым ранили стажера.

— Похо…

Слова магессы были прерваны длинной пулеметной очередью. Я обернулся и уставился на внедорожник, который тоже начал подвергаться метаморфозе. У машины сгладились углы, а корпус стал покрываться змеиными чешуйками, приобретая сходство с доисторическим ящером на мясистых черных лапах. Изменение происходило так быстро, что глаз улавливал движение отдельных деталей. Количество фар увеличилось втрое, а помимо них появились еще и многочисленные глаза. Насколько я понял, создания Нави вообще любили изобилие органов зрения.

Оксана тоже стала другой. Внутри ее хрупкой, как у анорексички, прозрачной фигурки, одетой в истлевший до состояния белесой марли камуфляж, были видны кости скелета. Она вцепилась в оружие и поливала огнем не только беснующиеся веточки, но и новых тварей, решивших присоединиться к охоте на нас. Те представляли собой подобие морских ежей, только снующих по воздуху туда-сюда и скалящих ротовой конус с острыми клыками. Создания визжали еще сильнее местных дикарей и периодически пробовали барьер на прочность.

— Оксана! — окликнул я утопленницу. — Они не пройдут! Они не навредят! Не трать патроны!

Девушка повернула ко мне ничего не выражающее, неприятно исхудавшее лицо с бельмами глаз, а потом вернулась к своему занятию. Пули перестали лететь по прямой, они начали рикошетить от невидимых преград и совершали хаотичные движения в стиле шарика из настольной игры пинбол, оставляя за собой в воздухе яркий, быстро гаснущий след. Что удивительно, они все же попадали в цель. Я видел, как несколько пуль сделали пологую дугу и перехватили ускользающего летучего ежа. Одним словом — Навь.

Твари бесновались, пулемет грохотал не переставая, машина нервно рычала, посматривая то на меня, то на нападающих чудиков. И внезапно над всем этим разнесся громкий протяжный вой, как от тревожной сирены. Я повернул голову в сторону источника звука, надеясь, что это не очередной враг.

Там, среди хмурых деревьев было несколько фигур, похожих на вытянувшихся вверх ящериц или речных тритонов размером с человека. Они внимательно следили за нами, держа в лапах-руках большие корзины. Странный вой повторился, но где-то в глубине заколдованного леса, словно это другая группа отозвалась на призыв, а потом он еще раз проплыл над деревьями, утопая в листве, но уже совсем далеко, и я его еле различил на фоне этого шума.

Ящеры осторожно поставили корзины на землю и отошли за стволы деревьев.

Через десять минут на поляну выскочили еще пять ящеров. Один из них коротко свистнул, и трое бросились вперед. Нет, не на нас. Они стали рвать и раскидывать прыгающие коряги. Еще один прибывший сделал пасс когтистой рукой, и по округе прокатилась едкая волна, от которой во рту появился вкус чеснока. Но от этого воздействия ежи сразу бросились врассыпную, а деревья застонали, искривив и без того едва узнаваемые лица в гримасах боли.

Я только сейчас заметил, что вновь прибывшие существа не нагишом разгуливают, их тела были прикрыты едва различимой туманной дымкой, слегка поблескивающей радужно, как поверхность мыльного пузыря. Глазированная дымка складывалась в доспехи из призрачных изогнутых пластин и тончайшую кольчугу, сравнимую с шелком. Те трое были воинами, а оставшаяся пара явно руководила. У прямоходящих ящеров были украшения в виде колец и цепей, которые тоже были прозрачными, но красиво подсвечивались изнутри в разные оттенки. Больше всех был разряжен самый маленький ящер, сияя как новогодняя елка.

Пространство вокруг нас быстро опустело, взамен одной проблемы нагнетая обстановку вокруг второй, звучавшей как вопрос: это что еще за черти?