За кромкой миров

Я смотрел на дорогу, которой еще несколько минут назад не было. Дорогу, созданную одним лишь воображением и силой мысли. Дорогу посреди потустороннего мира. Здесь все возможно. Ну или почти все.

— Мне дадут ее увидеть?

— Жену? — переспросил бес.

— Да.

Бес помолчал некоторое время, покосившись на свою спутницу.

— Боюсь, это невозможно.

— Вы же сами говорили, что души умерших проходят сначала сортировку, только потом отправляются дальше. Говорили про двести лет.

Бес покачал головой:

— Это невозможно.

— Тогда хочу знать, кто допрашивал ее. Вы же храните истории жизни, — шагнул я к Мефистофелю, готовый вцепиться ему в горло, а то и вовсе вырвать лживый язык.

— Вам нужно спешить, — вместо ответа произнес бес. — Навь не щадит никого.

— Бес, где она? — произнесла подошедшая сзади Ангелина. — Твоя спутница не может не знать. Она одна из фрейлин Великого Ящера. Вы не могли не следить за ней. Вы отследили души без памяти, а тут не знаете, где особа с дополнительным статусом сортировки. Жена боевого мага все-таки.

Бес молчал, переводя немигающий взгляд то на меня, то на мою заместительницу.

— Или ты говоришь, или я отказываюсь идти дальше, — пригрозил я.

— Мы не знаем, где она.

— То есть? — опешил я. — Мне показывали ее изуродованное тело. Она мертва. В этом я уверен.

— Хье, мы то-же пере-про-ве-э-эрить эта, — заговорила металлическим голосом бесовка Лилитурани. — Эта есть ее те-э-эло. Но она к нам не прихо-о-одить.

— Где она?

— Доля с Недолей ответят на этот вопрос только тогда, когда ты вернешься.

— Что за игру ты затеял, бес?

— Игру? Игру, в которой я сам шестерка на побегушках? Нет, это не я. Здесь игроки куда выше рангом. Масштабы игры охватывают целые миры. Если ты хочешь узнать, что с твоей женой, ты пойдешь и вернешься. Для тебя это будет ставкой в игре. Для меня — ваши воспоминания после смерти. Для богов — новый мир, знания о враге, да мало ли еще чего. Они нам не сообщают.

— Бес, — снова взяла слово Фотиди. В сплошном золоте ее глаз засверкали яркие искорки, а на кончиках стриженых волос загорелись крохотные точки, создавая иллюзию нимба. — Где гарантии, что ты не врешь? Где гарантии, что нас не убьют после этого?

— А где гарантии, что не убьют меня? — ответил тот. — Если они вас убьют, чтобы не было утечки информации, то убьют и меня, сразу после того, как прочитают вашу память, и отказаться нельзя, это против правил. А я тоже хочу жить. Поэтому мне нет смысла врать вам.

Бес развернулся и медленно пошел по дороге, ступая сандалиями по ярко-желтой брусчатке.

— Что решил? — тихо спросила Ангелина.

— А что мне остается? Только вперед, отступать некуда.

— Подцепили они тебя не на шутку, — пробурчала магесса.

— Как мне эти машины вперед двигать? Они же разваливаются! — крикнул я бесу вслед.

— Воображение, надо включить воображение! — ответил тот.

Я провел ладонью по лицу, пытаясь снять с себя напряжение, и перевел взгляд на три единицы техники. Воображение, он говорит. Попробуем. Я подошел к внедорожнику и заглянул внутрь. Света стала такой же полупрозрачной тонкой фигуркой, как и Оксана, только она была розоватой на просвет. Вампирша со стеклянными глазами рубинового цвета сидела, вцепившись истончившимися пальцами в оплетку руля.

— Света, — позвал я ее. Она не отозвалась. — К чертям собачьим! — процедил я и хлопнул по чешуйчатой шкуре искаженной Навью машины.

— Больно, — невнятно прошептала вампирша.

— Что? — переспросил я.

— Ударил больно.

— Я машину только.

— Мне от этого больно. Я сейчас часть ее. Смотри.

Света глупо улыбнулась и наклонила голову набок. Тяжелый внедорожник неуклюже переставил лапу-покрышку немного в сторону, а потом медленно потянулся, как бегемот.

— Ты его по дороге сможешь направить?

— Да, — вяло ответила Света.

— Хорошо, — пробубнил я сам себе, а потом окликнул Фотиди: — Ангелина, садись в «Урал» и представляй, что он движется вперед.

— Сработает?

— Кажется, да.

Она залезла в полурастекшуюся кабину и, зажмурившись, вцепилась в руль. Сначала ничего не происходило, а потом машина дернулась, как от удара током. По металлу побежала мелкая рябь, после чего грузовик приподнялся над грунтом, оставив в нем лужи колес. Массивный корпус поддерживали теперь шесть толстых лап, как у жука.

Я взглянул на замершую водянистую Оксану, а потом помог залезть еще не окрепшему после ранения Сорокину.

Пришлось помочь и Александре, которая уселась в машину со словами: «Что произошло?»

— Все нормально, — прошептал я и, вспомнив слова домового, тихонько погладил ее, запустив пальцы в густые волосы, а потом отошел немного в сторону от машин. — Все хорошо.

Слишком много навалилось на меня за эти несколько дней. Мир простой и понятный перестал быть таковым, едва только я смирился с мыслями о безвозвратной потере.