За кулисами "Министерства правды"

Как свидетельствуют хранящиеся в архиве Ленгублита личные дела таких инспекторов, почти все они имели крестьянское происхождение, закончили только низшую сельскую школу, были надо сказать, не очень даже грамотны, зато все — члены РКП. В губернских (областных) «литах» политредакторы должны были иметь минимум среднее образование, а также некоторый опыт журналистской или партийной работы. Кандидатуры всех сотрудников предварительно согласовывались с органами партии и ГПУ. Они же периодически проводили своего рода переаттестации цензоров с непременным выводом — насколько целесообразно «использовать» каждого из них на таком «ответственном участке идеологической работы». В бывшем партийном архиве (в Смольном) хранится обширное дело под названием «Материалы Комиссии по проверке работников Гублита», работавшей в феврале — марте 1927 г. (VII — ф. 16, оп. 9, д. 10599). Каждому цензору комиссией была дана подробная характеристика, причем акцент в ней ставился не столько на общекультурную и образовательную подготовку цензора, сколько на его классовое происхождение, партийность, преданность идеям коммунизма и т. д. Разумеется, учитывались все его промахи — пропуски вредных книг или фрагментов в них. Приведем некоторые из таких характеристик, сохраняя их неподражаемую стилистику:

«Макаров Владимир Алексеевич, инспектор с 1926 г. (1902 г. рожд.) беспартийный. Сын крестьянина, образование высшее незаконченное. Постановили: как инспектор использован нецелесообразно, будучи беспартийным.

Новиков — зам. зав. Гублитом по литературе, член партии с 1915 г., рабочий без образования, малоразвитый и почти неграмотный (!). Для работы в Гублите, конечно, не годен, она ему не под силу. С посетителями разговаривает скверно, в том смысле, что это в свою очередь вызывает толки.

Ильвес Г. — член партии с 1918 г., рождения 1902 г., чувствительная девушка, симпатичный и очень неглупый человек. Прислана в Гублит по просьбе начальника Главлита Лебедева-Полянского, который ухаживал за ней. Раньше была зав. Новгородским гублитом. Работает добросовестно и понимает значение своей работы, в частности, одна из двух редакторов, которые следят за недопущением секретных сведений в печати. Знает все секретные циркуляры и дислокации, не болтлива и в этом отношении безопасна. Образование среднее. Знаний мало».

По мере разрастания «Министерства правды», учреждались должности политредакторов уже непосредственно в самих редакциях крупных издательств, газет и журналов. Такая практика сохранялась вплоть до девяностых годов. Интересно, что жалованье выплачивалось им из средств тех учреждений, продукцию которых они: проверяли. В условиях Нэпа цензурные органы перешли на своеобразный хозрасчет, требуя высокую плату за предварительный просмотр рукописей. Согласно циркуляру Главлита от 20 января 1923 г., «книжные издания, подлежащие предварительной цензуре, должны оплачиваться установленным полистным сбором в размере 1 р. золотом за каждый печатный лист»⁶. В архивах сохранились многочисленные жалобы издателей, кинематографистов, эстрадников, театральных деятелей на непомерные расходы, вызываемые такой практикой. Цензурной пошлиной облагались не только рукописи книг (которые, кстати, могли быть и запрещены к изданию), но и драматические произведения — по 1 р. золотом с каждого разрешенного акта пьесы, и даже эстрадные номера— 0,1 р. с каждой исполняемой песни, куплета, миниатюры, танца и проч. (IV — ф. 2306, оп. 69, д. 192, л. 1—67).

В течение первых десяти лет (1922–1931) во главе Главлита стоял упоминавшийся уже не раз Павел Иванович Лебедев-Полянский. Окончив Владимирскую духовную семинарию, он стал в начале века профессиональным революционером, примкнул к большевикам. Естественно, после октября 1917 г. карьера ему была обеспечена: в 1918–1920 гг. он руководит печально знаменитым «Пролеткультом», становится правительственным комиссаром Литературно-издательского отдела Наркомпроса. После организации ГИЗа РСФСР занимает в нем ведущие должности, возглавляя, в частности, его Политотдел.