За куполом

– Я могу показать вам машинное отделение, оно находится в кормовой части. Кто против – может пойти в номер.

Таковых не оказалось.

Хозяин нажал кнопку – двери захлопнулись, лифт двинулся сначала вниз, а потом куда-то вбок.

Все представления Мерве о машинных отделениях были навеяны из фильмов «Титаник», «Чужие», а также стимпанк-вселенными. Там, где голые по пояс грязные рабочие, разбрасываясь ругательствами, закидывают в топку лопаты угля, из трубок под низкими потолками периодически вырываются клубы пара и от каждого твоего шага под ногами гремят ржавые лестницы и помосты.

Однако стереотипы начали рассеиваться, как только двери лифта исчезли, а из-за них не пыхнуло жаром, но ослепило огнями освещения. Коридор ничем не отличался от остальных, включая ухоженность. На некотором отдалении от лифта он заканчивался развилкой, причем правый из них был крупнее, основной, а левый меньше.

Главнокомандующий вышел из лифта и уверенным неспешным шагом вышел из лифта.

– Нам налево, – предупредил он.

– А что находится в другой стороне? – спросил Мерве.

Амадис обернулся с загадочной улыбкой.

– Очень скоро вы об этом узнаете!

От места разветвления они прошли около двадцати метров, после чего показалась широкая лестница. Шириной она была во весь коридор и спускалась вниз на тридцать невысоких ступеней, каждая из которых мягко подсвечивалась вместе с прозрачными перилами, крепящимися к стенам одним лишь синим излучением. У ее основания располагалась широкая площадка, ведущая к закрытым дверям.

Амадис спустился на площадку первый, нисколько не изменив своей легкой походки. Руки он скромно и элегантно держал за спиной. Следуя за ним, Мерве все же провел рукой по футуристическим перилам – лишь из любопытства, а не из надобности. Проведя рукой до края одной из них, он слегка стукнул по ней кулаком, проверяя силу голубого излучения – перила не шевельнулись.

– Прежде чем мы войдем туда, я хотел бы вас предупредить, – предупредил Амадис. – Все механизмы за этой дверью автоматизированы и чрезвычайно хрупки, это высокоточные приборы. Даже легкое прикосновение может нарушить их балансировку. Вы меня понимаете?

– Конечно, – ответил за всех Фокс. – Руками ничего не трогать!

– Прекрасно! Хоть и руками дотянуться не выйдет, но уронить что-то может получиться.

И дверь исчезла.

Машинное отделение этого корабля можно было сравнить с магазином хрусталя – как если бы огромный ангар с зеркальными стенами набили изделиями стеклодувной промышленности. Приблизительно шестьдесят процентов деталей состояли из прозрачных и полупрозрачных материалов. Остальные же, в основном самые крупные, имели белый или же светло-серый цвета. Половина всех частей, от самых крупных, размером с автобус, до мельчайших, как размерами, так и формой напоминающих капли воды, находились в постоянном движении. В самом центре – серебристый цилиндр, он вращался вокруг своей оси, а вдоль всего отделения туда и обратно носились мелкие прозрачные слезинки, величиной от голубиного яйца до бейсбольного мяча. И словно поток воздуха, который обтекает автомобиль, несущийся на большой скорости, они плавно облетали цилиндр и уносились далеко в конец. Их собратья, держащие путь в обратном направлении, пролетали сверху, врезались в ближайшую к героям стену и, попав на дорожку из синего излучения, принимались мотать круги по стенам вокруг всего помещения. Остальной «хрусталь» двигался медленно, размеренно и плавно, вращаясь вокруг своей оси. Большинство деталей двигалось вверх-вниз, они непрерывно меняли форму: из обычного шара, вращаясь, перетекали в силуэт песочных часов, потом в веретенообразную форму, после чего несколько мелких сливались в один более крупный, который превращался в додекаэдр. Тот, в свою очередь, переливаясь гранями, взмывал вверх до самого потолка, разбивался на множество мелких капель, а те попадали на широкий трек излучения на потолке, стекали по нему в точку над серебристым цилиндром и тонкой бриллиантовой струйкой падали в вытянутую навстречу стеклянную трубку и исчезали внутри.

У Абигейл глаза устали на все это смотреть, начали слезиться, отчего все вокруг засверкало еще сильнее. Она на пару минут зажмурилась, наслаждаясь ощущениями, и взглянула на остальных. Мужчины с детской забавностью открыли рты, Амадис с улыбкой наблюдал за происходящим.

– Как же круто! – выдохнул Рейнольдс.

«От увиденного умнейшие мужи планеты позабывали научные слова и вернулись в детство!» – улыбнулась про себя Рэй.

Все они находились на приподнятой вверх смотровой площадке, почти под самым потолком, куда их вывела дверь. Доступ к «хрусталю» был закрыт.

– Здесь происходит синтез антивещества. Эти стекловидные формы – не что иное, как фотонная оболочка, ограждающая молекулы антивещества от окружающего пространства. В том огромном цилиндре происходит выделение энергии, после чего она распределяется на соответствующие уровни.

– А там что? – Райт указал на снующего туда-сюда роботизированного паука светло-серого цвета, с квадратными пластинками на концах лапок.