За линией Габерландта. Роман

Петя довольно равнодушно выслушал эту чересчур пышную тираду. Но слова Дымова не тронули его. Или, может быть, после истории с выстрелом у речки просто стал осторожней. Он ответил любезностью, выдержанной в служебном тоне:

- Мне тоже приятно познакомиться. Ведь вы имеете прямое отношение к судьбам сельского хозяйства.

- Ну, уж и прямое! Так можно сказать только о нашем глубокоуважаемом Кирилле Власовиче. Он - действительно. А я… - Дымов скромно пожал плечами. - По мере сил своих помогаю. Вот и сейчас. Знаете, зачем вас пригласили? Речь пойдет об изысканиях в глубине материка, почти у полюса холода. Интересно, не правда ли?

Дымов говорил главным образом с Зотовым. И глядел только на Зотова. У меня было время понаблюдать за плановиком. Странно, почему это любезный Дмитрий Степанович так заискивает перед Петей? Даже заглядывает в глаза. При его наклонностях он может вести себя так только с начальством. Или долгое общение с Омаровым сделало его таким? Он просто лебезил.

- Вы не думаете поехать туда? - спросил он Зотова.

- Если нужно будет, поедем, - ответил Петя и посмотрел на меня.

- Точно, - подтвердил я.

- Вообще-то интересно, - добавил Петя.

- Ну, а опыты вашего отца? Вы продолжаете их? - не унимался Дымов.

- А как же! Мы оба занимаемся питомником отца, размножаем его сорта. Если будет все благополучно, наш край скоро получит хорошую зерновую культуру и очень холодостойкие крестоцветные культуры. - Он вдруг осекся и быстро глянул на меня: не сказал ли чего лишнего? - В общем, много интересного, - закруглил он разговор.

- Вы не знаете, где сейчас Зубрилин или Руссо? - спросил я Дымова.

- Они вас ждут. Кажется, в седьмом кабинете. Вон там…

Он оставил нас лишь после того, как проводил до дверей комнаты замполита.

- Скажи, какой любезный! - Петя посмотрел вслед Дымову. - Аж не верится. Начальство все-таки.

Виктор Николаевич звонил по телефону, когда мы вошли. Кивнув и показав на стулья, он продолжал свой разговор.

- Да, да, возьмите все данные по этому району. Ну что Оймякон, до него оттуда почти триста километров, - разве это показатель? А ближе ничего нет? Реденько, однако, у вас станции. Хорошо, хорошо, только, пожалуйста, давайте скорей. Мы ждем. Наши товарищи приехали, все в сборе. Одна нога там, другая здесь.

Он положил трубку.

- У Руссо были? Нет? Как самочувствие? Вы знаете, что мне и главному агроному поручена организация нового совхоза? Это в Май-Урье, семьсот с чем-то километров отсюда, точно на север. Говорил сейчас с метеорологами, мнутся, твердого слова у них не выбьешь. Что там за климат, не знают. Соберемся, посоветуемся. Может быть, всей вашей группе туда придется выехать. Не боитесь? Ну еще бы! Такие герои…

Это он намекал на наш поспешный поход к военкому. Ладно.

- Что слышно о Конахе? - спросил я, чтобы переменить тему.

Зубрилин помолчал, постучал пальцами по столу, загадочно улыбнулся.

- Ничего пока не слышно. Война, народ очень занят, трудно что-нибудь выяснить. Конах, между прочим, уехал. Очень далеко. Кто-то, лицо, несомненно, заинтересованное, отправил Конаха в оленесовхоз, более чем за тысячу верст отсюда, куда добираются на оленях и собаках. В общем, для сохранности, я так понимаю.

- Кто же это заинтересованное лицо, вы знаете?

- Так, есть тут… - Он явно не хотел говорить нам о друзьях Конаха.

Но Петя непременно желал уточнить.

- Значит, подозрения не снимаются?

- Разумеется, нет! Но и не становятся более убедительными. Да что мы с вами головы ломаем об этом Конахе? Есть дела поважнее. Давайте о них. Мы ведь не детективы, а как-нибудь агрономы.

Открылась дверь, мы увидели крупную фигуру Руссо. Он пропустил вперед пожилую женщину, еще одного товарища средних лет и только тогда вошел сам. Мы встали.

- Знакомьтесь, - сказал Руссо. - Мария Кондратьевна Перова. В области климатологии второе лицо после бога… А это Данилевский Василий Иосифович, инспектор по той же самой части.

- Здравствуйте, мальчики, - совсем как учительница, сказала Перова и по очереди подала нам руку.

Никто не обиделся на такое обращение: ей было, на мой взгляд, больше шестидесяти. Седая, невысокого роста, сухонькая, со строгим озабоченным лицом, она действительно напоминала учительницу, которая из-за любви к делу отказалась от заслуженной пенсии и продолжает работать. Ее живые глаза светились задором, она так глядела по сторонам, словно искала, за что бы зацепиться, чтобы начать спор. Колючая дама.

Я уже потом узнал от Руссо немного больше о Марии Кондратьевне. Она считалась великим знатоком Арктики, встречалась с Руссо во время поездок по Европейскому Северу, увлекалась агрометеорологией и немало сделала для продвижения сельского хозяйства за высокие широты.

Мария Кондратьевна живо села на диван, устроилась поудобнее, секунд пять молчала, но дальше выдержать, видимо, не могла и, слегка тряхнув головой, спросила:

- Может быть, начнем?

- Если позволите, - мягко отозвался Зубрилин и улыбнулся.

- Я не люблю бездельничать, - сказала Перова. - В моем возрасте ценят минуты. Это вы, молодежь, способны разбрасываться временем, у вас его впереди много.