За линией Габерландта. Роман

Когда Сереге поручили охранять Зотова, он стал его неотступной тенью. Когда мы переезжали, на Иванова возложили обязанность завхоза. Такой тщательности сборов, упаковки и перевозки могла позавидовать целая транспортная контора. Добросовестность и трудолюбие Сереги стояли вне критики. Как и товарищеский долг.

На новом месте Серега Иванов имел где приложить руку. Не успели мы поставить палатку, как он начал приделывать тамбур, потом ладил какие-то полочки и жерди у печки, сделал перегородку, порожек. Потом занялся окнами, обложил палатку снегом, облил снег водой. А затем, сделав все это, сел и задумался.

- Ты о чем? - спросил Смыслов, который с полувзгляда понимал своего друга Серегу.

- О бане.

Смыслов сел рядом и тоже задумался. Они молчали минут пять.

- Ну?.. - обернулся к нему Серега.

- А что? - сказал Смыслов. - Можно…

В общем, они на второй уже день после работы пошли в лес, поплевали на ладони и начали рубить и катать бревна. Под баню выбрали площадку пониже палатки, у самой реки. Очистили снег и положили на землю первый венец.

Бычков подошел, посмотрел и неодобрительно покачал головой.

- Место плохое, - сказал он.

- А чем?

- Вода близко. Всякие фокусы могут случиться.

- Чудак! Нам как раз и нужна вода, мы ведь баню-кухню делаем, - зачем же бегать от реки?

- Смотрите сами. Я советую повыше ставить, в лесу. А уж если здесь, то делайте на столбах.

Тогда надо пол стелить. Так не пойдет. Холодно будет, да и досок у нас нет. Лучше с земляным полом. Настил - и всё.

Через месяц баня стояла, как игрушка. Мы в нее могли все переселиться, если бы уже не привыкли к палатке. Но Саша, к общему нашему удовольствию, перенес туда свои кухонные запасы и освободил место для второго стола. В бане поставили камелек, бочку и все прочее. Мы с благодарностью пользовались ею несколько раз.

Но торжества продолжались недолго.

В середине зимы, когда под пятидесятиградусным морозом стонала земля и даже привычные к холоду куропатки зарывались перед закатом солнца поглубже в снег, мы с Сашей сделали в своей рабочей тетради следующую запись:

«Вечная и сезонная мерзлота сомкнулась. Температура почвы на глубине 20 см. - минус 17,4 градуса, на глубине 200 см. - минус 4,2 градуса».

- Зябко, - констатировал Смыслов и, ложась спать, набросил на себя поверх одеяла полушубок. - Саша, ты уж потрудись для общества, затопи печку пораньше.

Саша выполнил просьбу Смыслова. Перед рассветом он встал, затопил печку и, убедившись, что в палатке теплеет, осторожно скрипнул дверью, отправляясь в баню за кетой, которая у него вымачивалась в ведерке с водой еще с вечера. Я проводил его сонным взглядом и отвернулся к стенке.

Вдруг снаружи послышались испуганные восклицания, дверь распахнулась, и в клубах морозного пара в палатку влетел Северин.

Мы вскочили, зажгли свет.

- Что случилось?

Саша стоял у дверей как столб. Лицо его выражало испуг, недоумение, горечь - все сразу. Поразив нас своим видом, шеф-повар схватил фонарь и вылетел на улицу, не сказав ни слова, Мы оделись, как по тревоге.

- Ну да, я так и знал… - пробурчал Смыслов. - Соленая кета в ведре ожила и смылась. Пошли ловить! Недалеко уйдет, холодно.

В предрассветной мгле мы увидели, как Саша торопливо бегает с фонарем вокруг бани, но внутрь не заходит.

Подойдя к нашей постройке, мы глянули на окна, на дверь и вытаращили глаза. Смыслов протяжно свистнул. Какое-то непонятное явление, чудо.

Через дверные щели из дома вытекали живые струйки воды и тут же, конечно, замерзали. На пороге громоздился причудливый каскад белого льда: вода журчала, переливалась через него. Окно было выдавлено. Вода с шумом хлестала через подоконник, огромные сосульки свисали вниз. Все вокруг было окутано паром, он сказочной бахромой замерзал под крышей. Приблизившись к окну, мы увидели, что наша прекрасная баня наполнена водой до самого подоконника, и если бы не выдавленные стекла, через которые бежал ручей, уровень воды поднялся бы, наверное, до потолка.

Вася Смыслов пригляделся к чему-то внутри дома, изловчился, снял рукавицу и сунул в окно руку. Звякнуло плавающее ведро. Он вытянул руку назад, зажав в кулаке голову огромной кеты.

- Не успела смыться, - проворчал он, довольный.

Это было, пожалуй, все, что осталось после катастрофы в бане-складе. Мука, масло, консервы - все наши запасы лежали на дне.

Открыть дверь удалось с большим трудом. Через порог хлынула целая река. Затрещал снег, над водой поднялся густой пар. Саша бросился ловить кастрюли и банки, которые выкатились на ноздреватый снег и быстро вмерзали в него.

Что же случилось? Откуда это зимнее наводнение?

Когда вода сошла, мы увидели, что земляной пол в бане поднялся бугром. Из трещины в середине бугорка била сильная струя. Фонтан подымался на полметра, целая речка растекалась вокруг. Осмотревшись и так ничего не поняв, мы вышли наружу, обкатали мокрые валенки в снегу и повернулись к Бычкову.

Леша не спешил с разъяснением. Он достал портсигар, помял в пальцах папироску, а когда наше терпение готово было лопнуть, сказал: