За линией Габерландта. Роман

Даем машине отдохнуть в красивом поселке, бережно притулившемся в густом тополевом лесу, а потом опять мчимся на север, пока на нашем пути не возникает еще один перевал. За ним - мы уже знаем - непременно откроется более обширная долина, а в низовьях ее, кажется слева, должна быть знаменитая Май-Урья. Странно видеть в этой холодной долине гораздо более пышную растительность, чем около самого моря. Черные густые леса нетронуто стоят в распадках, буреломная тайга величественна и сурова. Причудлив Север! В нем нет жесткой закономерности равнин, климат здесь определяется не только географией и широтой местности, но и положением и высотой гор, склоном долины и еще какими-то факторами, до которых мы должны докопаться во что бы то ни стало.

Когда ребята достаточно поразмялись, разгружая машину и перетаскивая мешки и ящики во временный склад, уже стемнело. Мы пошли в столовую приискового поселка. Холодноватое и не чистое помещение столовой производило довольно неприятное впечатление. У входа нас встретил свирепого вида виночерпий в бывшем белом халате.

- Пейте! - Он буквально сунул каждому по чарке мутноватого зелья.

- Что это? - басом рявкнул Смыслов и решительно отстранил приношение.

- Настойка стланика. От цинги. Пейте, иначе обеда вам не дадут.

Настойка была терпкая и горькая. Мы ее выпили и переглянулись. Не в наш ли адрес укор? Ведь от цинги существуют и другие, более аппетитные средства.

Ужинали мы перловым супом с консервами из тушенки, макаронами с салом и черным кофе без молока. Овощами здесь и не пахло. Неужели люди вот так месяцами пьют вместо компота хвойную настойку?

На собственном опыте в первый же день мы убедились, как бесконечно прав Зубрилин, рискнувший строить совхоз в этом богом забытом месте. Будь здесь хоть миллион препятствий, все равно надо преодолеть их и добиться своего: дать свежие овощи, о которых горняки только мечтали.

Утром мы с Бычковым встали на лыжи и пошли вверх по долине Май-Урьи, к домику Зотовых.

Долина реки, узкая при впадении в другую долину, как бы зажатая с двух сторон обрезанными с боков крутыми сопками, дальше расширялась и радовала взор обилием лесов и нетронутой белизной высокого горного хребта, который заслонял долину с севера. Альпийские вершины - острые, клыкастые, зубчатые, как древние замковые стены, впивались высоко в небо, сверкали розовым светом восхода, искрились и вызывали в душе поистине священный трепет своей красотой, величием и недоступностью.

- Видал? - обернулся Бычков. - Подходящая стеночка. Сколько до гор, как ты думаешь?

- Не меньше семидесяти. Это же хребет Черского. Величина!

- Он кстати улегся здесь, - сказал Леша. - Поработает на нас. Северный ветер не пройдет. Заслон, будьпокоен.

- Тут и южный даст жизни, - ответил я. - Не забывай, до полюса холода рукой подать.

- А лес? Глянь, какой высокий, прямо строевой. Тоже защита. Совхоз получится, вот увидишь. Я убежден.

На нашем пути встретился небольшой поселок. Здесь была больница.

- Оздоровительный участок, - пояснили старожилы. - Горняки тут сил набираются, кстати, лес готовят, уголь жгут. Вы к метеорологам? Так это еще километров восемь, прямо по реке.

Дальше было совсем безлюдно. Ни души. И следа никакого. Терра инкогнита. На кустах висела бахрома снега, на пеньках невесомо и пышно стояли снежные столбики. Штилевая зима, Все кругом было незапятнанно бело, тихо и немного таинственно. Говорить хотелось только шепотом, скрип лыжных палок раздражал. Лес постепенно темнел и скоро стал совсем густым. То и дело натыкаясь на завалы, мы нашли наконец узкую просеку со старым следом от конных саней. Наверное, это туда, к нашим.

Выйдя из леса, мы увидели далеко впереди две черные фигурки. Они то и дело, наклонялись, слышался слабый стук топора о дерево и треск сучьев. Зотовы? А кто же еще?

Леша снял ружье и выстрелил вверх. Фигурки выпрямились и застыли, напряженно всматриваясь в нашу сторону. Увидев, что пришельцы идут определенно к ним, Зотов подбросил в костер дровишек. На всякий случай. Поднялся большой дым. А сам он медленно пошел нам навстречу, закинув за плечо ружье.

Мы побежали вперед, размахивая палками. Зотов остановился, всмотрелся и вдруг с громким криком тоже ринулся навстречу. Он сорвал шапку, махнул жене и через пять минут был рядом с нами. Я увидел незнакомое лицо с русой бородкой, русыми усами и гигантской кудрявой шевелюрой на голове и почувствовал боль от медвежьих объятий.

- Это ты? - спросил у него Бычков, вглядываясь в голубые глаза.

- Ей-богу, я. Не веришь? Варя, Варенька! - заорал он. - Иди скорее, подтверди, пожалуйста. Не верят. Забыли, черти! Паспорт вам показать! Да я и на фотографию свою, наверное, не похож.

А Варя… Вот она какая! С радостным изумлением рассматривали мы ее розовое, свежее лицо, сияющие от счастья глаза, ладную, сильную фигуру. Они очень подходили друг к другу. Довольные, веселые дикари, успевшие сродниться с первобытной, здоровой природой.

- Наконец-то! - успокоенно сказал Петя. - Мы совсем заждались.