За линией Габерландта

Приезжие встретили Скалова уважительно. Посадили за стол, налили спирту, чокнулись за первое знакомство. Он замкнулся, как обычно, сидел и молчал, перебирал пальцами свою редкую бородку. Геологи говорили, о Москве, где Скалов никогда не был, о дороге, о море и вдруг все разом заспорили о перспективах края, об уже известных находках первооткрывателей, упомянули Оротукан, Усть-Утиную, Мылгу. Чувствовалось, что им не терпится идти в горы. Ведь если отсиживаться вот так за столом, там, пожалуй, все откроют и найдут без них. Обидно, не правда ли?

Скалов слушал речи, непонятные слова только усиливали любопытство; он, конечно, понял, что молодой России позарез нужно сейчас золото, чтобы кому-то платить, с кем-то расплачиваться за покупки, но, к удивлению его, никто и словом не обмолвился о себе, о своей нужде, о желании стать богатым. Или все они довольны жизнью и не хотят ничего другого, или просто не понимают, как надо жить среди людей.

— Пойдете с нами? — спросил его пожилой геолог, улучив минуту в общем гаме.

— Платить как будете? — спросил Скалов.

Шум сразу затих. Теперь все смотрели на Скалова. Странный человек. Настал их черед удивляться. Геолог сказал довольно холодно:

— Проводник получает наравне со старшим геологом. Питание общее. Спецодежда. В случае удачи — премия.

— Премия?

— Ну да, известная сумма сверх зарплаты, если откроем промышленное месторождение.

— Пойду, — сказал он, немного подумав.

— Тогда выпьем, проводник. Ну, давай. За удачу, что ли…

В тот день, когда Акинфий Скалов уводил новую группу изыскателей по знакомой тропе на север, в бухту Нагаево, осторожно, делая промеры воды, вошел первый пароход.

Повинуясь команде, широкобедрый пароход осторожно повернулся и пошел к левой стороне бухты. Ему удалось подойти к берегу почти вплотную. Тотчас на камни полетели сходни, человеческие фигурки проворно соскочили вниз, застучали топоры, в тихом воздухе между замкнутых сопок раздался скрип крана и крики:

— Вир-ра!

— Май-на!

На другой день у левого берега бухты начали сооружать пристань.

Ола перестала быть базой экспедиций.

Отныне все пароходы будут идти курсом на Нагаево, оставляя вправо по борту и открытый берег бухты Гертнера, и скалистые сопки Марчекана на полуострове Старицкого.

Этого события Скалов уже не застал. Он надолго ушел в тайгу, смутно на что-то надеясь и робко вживаясь в новую и непонятную для него жизнь среди новых и непонятных ему русских людей.

…В Колымской тайге продолжался поиск.

По сопкам и в долинах дымили костры кратковременных ночевок. Стучали геологические молотки, шуршала галька в лотках, ломы били мерзлую землю, люди пробирались к золотоносным пескам. По тайге растерянно бродили встревоженные медведи. Они уходили в горы и оттуда, с безопасной высоты, подолгу смотрели на дымки костров.

Разведчики находили золотоносные пески, но не кидались мыть золото, а тут же деловито заносили новое месторождение на карту, ставили репера — заявочные столбы — и уходили дальше, послав с нарочным радостную весточку в свой штаб. Искали, находили, но брать не торопились.

Скалов покачивал головой, усмехался и для себя записывал все такие места. Вдруг пригодятся.

За триста и за пятьсот километров от Нагаева работали поисковые партии. Они были небольшими. Их успевали снабжать всем необходимым. Геологи зимовали на месте, с первыми весенними ручьями снова уходили на поиск, и с каждым днем на карте Колымы обозначалось все больше и больше перспективных участков.

Маковский открыл золотую речку Утиную. Вознесенский поставил заявочные столбы на ключах «Три медведя» и Бючинах; геолог Новиков нашел еще одно месторождение возле Оротукана. Здесь уже строились дома будущего поселка. Тот же Вознесенский вместе с Леонидом Коффом открыл Хатыннах. Сергей Раковский буквально натолкнулся на золотую жилу Аттуряха. Колыма сдавалась, Колыма открывала свои богатства, не в силах устоять перед натиском смелых людей.

Отряд проводника Скалова много месяцев подряд обследовал обширный участок гор за рекой Колымой. Продвигаясь на запад, он вышел в большую долину.

Акинфий с трудом припоминал этот широкий распадок, покрытый густым лесом. С обеих сторон сюда спускались морщинистые сопки, в складках которых стоял темный старый лес. Кажется, он был здесь когда-то.

Партия разбилась на небольшие группы и начала исследование притоков реки. Всюду — и в реке, и в ее многочисленных ручьях — находили золото. Старший геолог клялся, что он скорее костьми ляжет в этой долине, чем упустит возможность подобраться к коренному месторождению. По его мнению, оно находилось где-то близко.

Скалову иной раз и нравились эти ребята, которые в самую трудную минуту не расставались с веселой шуткой. Они без конца подтрунивали друг над другом, но даже тени неприязни не было в их шутках. А когда одному «везло» и он вдруг открывал богатое месторождение, его товарищи от всего сердца поздравляли удачника. Разговор заканчивался неизменным:

— С тебя причитается…

И никакой зависти, никакого преклонения перед героем.