За любовь

Интересно, она беспокоится, что он ее бросит или что он бросит ее без денег. Это бесило. Маркус понимал, что надо успокоиться и прекратить нести этот бред, но не получалось.

– Как бабушка? – резко спросил он, отложив телефон.

– Все хорошо. Она пришла в себя, речь, конечно, пока нарушена, но она все понимает. Маркус, я так тебе благодарна и так счастлива! – горячо воскликнула Аня, улыбаясь. А у него все планки сорвало и его понесло.

– Я заметил, что ты очень благодарна, – усмехнулся скабрезно, видя, как угасает ее улыбка, но остановиться уже не мог. – Как думаешь, что бы она сказала, если бы узнала, что внучка не такая уж идеалистка и понимает, что за все надо платить? Например, можно трахаться из чувства признательности, прикрываясь любовью, м? – он понимал, что все портит, но с ней не получалось закрыть глаза, с ней не хотелось фальши.

Она не опускала глаз, смотрела на него, будто в самую душу. Ему стало не по себе от этого чистого взгляда.

– Ничего не сказала бы, Маркус, потому что знает, что такого никогда не будет. Я бы заняла денег, работала, как проклятая, но спать ни с кем не стала бы!

– Да неужели? – оскалился он. – Значит, ты бабулю не слишком то и любишь. Знаешь, Эни, я думал, ты честнее. Все ведь просто, и ты не хуже других. Когда припрет, тебя будут иметь все, кому не лень. Когда нет выхода – нет и принципов: ляжешь под кого угодно, только бы было под кого. Тебе в этом плане очень повезло.

– Зачем ты так? – тихо спросила она.

– Просто хочу, чтобы мы были честны друг с другом, вот и все. Просто не ври мне!

– Я не вру! Ты сказал «решайся», и я решилась! Я пришла, прежде всего, потому что мне нужен был ты, понимаешь? Господи, как же я устала! – тяжело вздохнула она. – Ты вообще знаешь, как я провела два месяца без тебя? Как пережила новость о том, что ты чертова звезда? Думаешь, прыгала от радости? Нет, Маркус! Я задыхалась от понимания, что нет ни единой возможности и надежды быть с тобой. Каждый день я засыпала и просыпалась с ноутбуком, рассматривая каждую твою черточку. Я превращалась в мазохистку, ежедневно просматривая, как твои руки обнимают других женщин, мечтая быть на их месте! Знаешь, что такое ревность? Знаешь, что это за страшное чувство? Оно как заноза! Каждая новость, как игла под ноготь! Что бы я ни делала, как бы ни старалась, везде был ты… Считаешь, меня корыстной, считаешь шлюшхой? Да, плевать мне! Можешь не слушать, можешь не верить…только… просто…не уходи! – рыдания оглушили комнату.

– Иди сюда, – сказал он хрипло, в груди стоял колючий ком.

Сколько еще он будет причинять ей страданий? Какая женщина стала бы открыто говорить о своих чувствах в ответ на оскорбление и унижение? Хотя, всякие, конечно, актрисы бывают и, пойдут они на многое ради наживы. Но ей он почему-то верил. Верил безоговорочно.

Так не лгут! В ее глазах была любовь. Впервые он видел в глазах женщины то, что видел в глазах матери, и терялся. Не знал, что сказать. Она затрагивала самые потаенные струны его души. Разве сможет он уйти, да и хочет ли? Пусть будет тяжело, пусть меж ними пропасть, пусть они разные, но рядом с ней он чувствовал себя счастливым.

Так они и стояли, обнявшись. Он нежно целовал ее, она осторожно отвечала. Если можно просить прощения поцелуем, то именно это Маркус и делал сейчас. Каждое его движение было наполнено невероятной нежностью.

Он не брал, он дарил, отдавая всего себя, проникая все глубже и глубже, ловя ее тихие стоны, заставляя трепетать, и сам умирал от этих невероятных ощущений и чувств. Все начиналось снова и снова. Холодный пол, грубый стол, белые простыни. Ночь откровений даже для него. Можно ли так идеально подходить друг другу? Оказывается, можно.

– Маркус? – чуть позже тихо позвала она, сплетая его пальцы со своими.

– Мм? – сонно отозвался он.

– Что будет дальше?

– Аэропорты и города… – вспомнил он слова какой-то песни, которые были очень в тему. – Если, конечно, ты согласна.

– А куда мне теперь деваться? – невесело отозвалась она. Он опять не знал, что сказать. Справедливо ли предлагать ей сомнительную связь? Но, с другой стороны, а где вообще в жизни справедливость?

Глава 16

– Доброе утро! – услышала она любимый голос.

Аня и не заметила, как Маркус проснулся, хотя смотрела на него, не отрываясь. Перебирала неожиданно кудрявые волосы. Обычно, они у него были уложены в прическу, не позволяющую им виться. Но так даже лучше, ему шло, смягчало его черты. Вообще во сне его лицо выглядело спокойнее, что делало Маркуса похожим на мальчишку. Уголки рта были опущены вниз, нижняя губа несколько выдавалась вперед. И это было так мило.

Аня усмехнулась своим мыслям. Маркус Беркет и «мило» – что может быть нелепей?

Он мог быть каким угодно, но только не милым. Однако каким-то неведомым чудом заставлял людей любить его, даже вытирая об них ноги.

Анна это знала по себе. Ибо любила. Любила, несмотря ни на что. Тянулась к нему, как мотылек к огню, не думая, чем все обернется.