За любовь

– Нормально все. Баня готова?

– Да вроде бы.

Взяв полотенца, Аня направилась к выходу, но Маркус удержал ее.

– Детка, я же вижу, на тебе лица нет. Что там эта бабка наплела?

Сама не понимая, почему, но в ней поднялась волна злости.

– Ничего из того, что не было бы правдой, – вырвав руку, раздраженно ответила она.

Поджав губы и ничего не сказав, он развернулся и пошел наверх, а она тут же пожалела о своей вспышке.

Идиотка, ну и зачем, спрашивается, сказала это! Дура, дура, дура! Корила она себя, прислонившись к двери, но он уже спускался вниз, зажав в руке шампунь.

– Я думала, ты уедешь сейчас.

– Я подумывал, но решил, сначала помыться, а потом хорошенько отодрать тебя напоследок.

– Что? – у нее просто рот открылся от такого свинства.

– А что? Ты же со всеми согласна и позволяешь считать тебя моей очередной подстилкой, так в чем проблема? – невозмутимо отвечал он.

– Пошел ты! – буркнула она, понимая, что он – прав. Она ведь и правда соглашается с этими людьми, позволяет им себя унижать. А так не должно быть. Если она и виновата, то лишь в том, что ничего не рассказала бабушке.

– Эни, я не могу оградить тебя от слухов и сплетен. Тебе придется научиться пропускать их мимо ушей, иначе никак. Моя жизнь, к сожалению, общественное достояние. Пока ты в ней находишься, вокруг тебя всегда будут слухи. Но только мы с тобой будем знать, как все на самом деле. Просто не поддавайся и верь в то, что есть, а не в то, что говорят, – попросил он и притянув к себе, обнял. – Ну, прости меня, малышка, просто не хочу, чтобы ты расстраивалась из-за всяких идиотов.

Аня рассмеялась, на душе стало легче.

– Конечно! Лучше расстраиваться из-за тебя, да?

– Ну, если выбирать из двух зол, – улыбнулся он.

– Хорошо, я тебе сейчас это припомню! – пообещала она, направившись в баню.

И припомнила: такого поддала жару, так отшлепала его веником, что Маркус пулей вылетел оттуда, под звонкий смех девушки. Когда она чистая и отдохнувшая зашла в дом, то он все еще не пришел в себя до конца.

– Ну, как? – спросила она со смешком, ложась рядом с ним на кровать.

– Вы русские – просто психи, это же издевательство какое-то! – оповестил он.

– Иди, ополоснись, там уже не так жарко.

– Да ни за что!

Она лишь посмеялась, когда он отправился домываться. После они поехали в больницу.

– Это не машина, а просто кошмар! – возмущался Маркус по дороге, чем очень веселил Аню.

– Да уж не Бентли, точно, – сыронизировала она, окидывая взглядом захудалую «девятку», взятую напрокат. Видеть Маркуса Беркета за рулем такой машины было, по меньшей мере, шокирующе и смешно. И Аня смеялась в голос, слушая пречитания мужчины.

– Да, какое Бентли?! Тут и велосипед предпочтительней.

– Ну, уж простите, что было – то и взяла. Никто не знал, что Ваше Величество прибудете в наше село, а то обязательно прислали бы вам карету.

– Сиди уже! – захохотал он в ответ. Так и доехали до больницы, где их ждали очень хорошие новости. Маргарита Петровна окончательно пришла в себя, у нее начала восстанавливается речь. Конечно, говорить ей нелегко, но все же. Аня побежала быстрее к ней, а Маркус остался ждать в коридоре.

Однако стоило подойти к палате, и Аня застыла. Было страшно увидеть в глазах бабушки разочарование и осуждение, она не знала, что будет делать тогда. Но все же, собравшись с силами, Аня тихонько приоткрыла дверь в палату. Женщина полусидя просматривала какую-то газету, она была очень бледной. У Ани сжалось сердце, а когда их глаза встретились, девушка, не выдержав, со слезами кинулась на колени рядом с койкой. В глазах самого дорого ей человека не было ни упрека, ни разочарования, была лишь радость и беспокойство. Через секунду Аня почувствовала любимые руки на своей голове, ласково успокаивающие ее.

– Бабулечка, родная моя…– всхлипывала она. – Прости меня, пожалуйста!

Она рыдала, пока все слезы не были выплаканы, а бабушка продолжала гладить ее по голове, плача вместе с ней и улыбаясь своей мягкой улыбкой. Аня понимала, что не нужно было сейчас ее так беспокоить, что все это она зря, но не могла сдержаться.

– Нюрочка, – тяжело произнесла Маргарита Петрововна. – Мне тяжело говорить, просто расскажи мне все.

Аня знала, что разговор неизбежен, поэтому, как бы не было тяжело, рассказала все, ничего не тая и не скрывая. Они вместе плакали и смеялись, а когда она закончила, Маргарита Петровна посмотрела на нее очень печально и задумчиво.

– Бабуль, ты прости меня! Прости, что на всю страну опозорилась и что так все получилось! – растерянно прошептала Аня, целуя ее руки.

– Нюра, да бог с ней- со всей этой страной! Я за тебя переживаю, – покачала головой Маргарита Петровна. – Такие мужчины – это испытание для женщины. Они не способны любить кого-то, кроме себя. Я понимаю, ты все для себя решила, но я так боюсь и не хочу, чтобы ты страдала. А ты будешь страдать, и у меня душа разрывается.

– Прости, но я не могу без него, – тихо ответила Аня.

– Вижу, милая, поэтому ни на чем не буду настаивать. Просто не скрывай от меня больше ничего, я всегда с тобой и на твоей стороне, запомни! И я нехрустальная, не разобьюсь!