За мертвой чертой

Ещё задолго до часа, когда должно было совершиться преступление, меня начала одолевать какая-то смутная тревога. Вроде бы ничто не предвещало опасности, однако неведомый прежде непреходящий душевный дискомфорт не давал мне покоя ни днём, ни ночью.

Я ничего не стал говорить дону Кристобалю, потому что был уверен – при возникновении критической ситуации он сам бы вмешался в ход назревающих событий.

От Черноусова я не отходил ни на шаг, так как чувствовал, что обстановка всё больше накаляется. Но лишь за считанные мгновения до рокового выстрела до меня дошло, что должно произойти. Ворвавшись в кабинет своего начальника и за долю секунды преодолев расстояние от двери до наружной стены – Виктор Алексеевич сидел за столом, углубившись в какие-то бумаги, – я заслонил его собой от окна и одновременно послал ладонью заряд энергии в направлении гостиницы «Ольмаполь», стоявшей напротив, за площадью.

В здании гостиницы раздался странный негромкий хлопок, что-то там тоненько лопнуло и осыпалось.

Устало оторвавшись от документов, Черноусов нахмурил брови и недоумённо посмотрел на меня.

– Что происходит, Аркадий? – спросил он с заметным оттенком недовольства. И бросил на стол ручку, которой до этого что-то корректировал в бумагах. – Почему влетаете без предупреждения? Меня чуть кондрашка не хватила. Надо соблюдать элементарные прави…

– Мне показалось, что вам угрожает опасность! – возбуждённо проговорил я, оборвав его на полуслове. Я с трудом переводил дыхание. – Сейчас уточню, так ли это на самом деле.

Выскочив на улицу, я перебежал площадь и устремился к гостиничному входу. По пути в глаза бросилось одно из окон на втором этаже, распахнутая фрамуга, в пустой раме которой торчали зазубрины стекла, и ещё что-то необычное, что именно, не было возможности рассмотреть на бегу.

– Ключи, живо, от всех номеров на втором этаже, выходящих на площадь! – на ходу бросил я администраторше, сидевшей за стойкой, и устремился выше по лестнице.

Сообразив, что случилось какое-то ЧП, администраторша сгребла рядок ключей, висевших на стенде, и поспешила за мной.

Пролетев лестничные марши и оказавшись в коридоре, я сразу определил нужную дверь.

– Открывайте! – бросил я администраторше.

– Но…

– Ещё одно возражение – и вы будете уволены!

Испуганная женщина, подчиняясь моему властному тону, безропотно вставила ключ в замочную скважину и потянула дверь на себя.

Перед окном с приоткрытой фрамугой, навалившись на стол и уронив голову на столешницу, сидел окровавленный человек. Он был без сознания. Под руками – винтовка с оптическим прицелом и глушителем. Ствол её был разорван. В воздухе ещё не растаял специфический запах порохового дыма.

Достав мобильник, я вызвал «скорую». Спустя минуту, человек застонал и зашевелился.

Женщина-администратор, ломая руки, растерянно стояла посреди комнаты, ещё несколько физиономий заглядывали в дверной проём.

– Вон, все вон отсюда! – скомандовал я любопытным, после чего выдворил администраторшу в коридор и захлопнул дверь.

Вернувшись к незадачливому киллеру, я ухватил его за волосы и оторвал от стола. У мужчины, на вид – лет сорока, были выбиты оба глаза и оторваны фаланги пальцев правой руки.

– Кто заказчик? Говори, быстро!

Я надеялся получить информацию, пока он не вышел из шокового состояния.

– Человек Колмовского, – прохрипел тот и снова потерял сознание.

Оставив его, я вышел в коридор. Со стороны вестибюля уже спешили врачи, прибывшие на «скорой».

Наступившей ночью, не приходя в сознание, киллер умер в больничной палате. А может, ему помогли умереть. Но это уже было неважно.

По завершении рабочего дня я встретился с доном Кристобалем.

– Не рассказывайте, я всё знаю, – сказал он, с интересом поглядывая на меня.

– Что будем делать? Колмовского надо как-то остановить.

– Что хотите, то и делайте, – коротко бросил он. И улыбнулся, пронзив меня провидческим взглядом. – Берите ответственность на себя, Аркадий.

– Передать информацию прокуратуре или полиции? – полувопросительно проговорил я.

– О господи, ну что за чушь вы несёте! – испанец укоризненно покачал головой. – Кому передать – Тюрину, тому самому, который в одной компании с Колмовским? Вы же прекрасно знаете – здесь всё продано и прогнило. Придётся вам, друг мой любезный, взять на себя реализацию обязанностей правосудия и службы исполнения наказаний.

Если откровенно, очень не хотелось мне выступать на предложенном поприще, но дон Кристобаль посмотрел на меня, как удав на кролика, и все сомнения в целесообразности предстоявших действий немедленно улетучились.

Вечером я взял напрокат седьмую модель «жигулей» – серого цвета, с форсированным двигателем, а утром загодя встал недалеко от выезда из Солнечной Долины на пригородную трассу. В половине девятого показался «порше» Колмовского. Я тронулся следом. Предприниматель любил проехаться с ветерком, потому, несмотря на форсаж, стоило труда угнаться за ним. Двигатель «жигулёнка» ревел на пределе сил.

Ничего такого я не делал, а лишь сосредоточил внимание на шофёре Колмовского, думая о необходимости торжества справедливости.