За мгновение до мечты

Я убрала коробку и, подумав, задвинула доску. Пусть письмо побудет со мной. Трогая плотную бумагу, я чувствовала тепло пальцев Бьёрна…

Слезы были привычны и необходимы, но я плакала тайно. Прогнала Ариэль и Муна, когда они позвали поужинать с ними. Мне хотелось остаться наедине с горем. Странно, ведь несколько часов назад я была рада вернуться к семье.

«Я не мечтал ни о чем подобном – уютный домик, спрятавшийся среди лесов, сады, этот бассейн под открытым небом. На Терре нет таких мест, и они никому не нужны. Жить в одиночестве без сети и общения через нее – безумие. Люди нуждаются в постоянном виртуальном взаимодействии, и это их главный наркотик. Спасибо, что помогла мне понять глубже эту зависимость. Пока вот так не поживешь средь естественной природной красоты – не ощутишь всех различий. В то время как одни не могут не заснять каждый свой шаг – не для того, чтобы ухватиться, а потому, что привыкли, – вы с Любимой будете идти по берегу и смотреть на воду, небо, горы, и будете принадлежать друг другу всецело. Мгновениями нужно дышать, и все, что встает между нами и настоящим, отнимает важные частицы чувств. Знаю это, сам был помешан на ай-нете. Одно дело, когда ты фотографируешь, чтобы поймать нечто неуловимое, незаметное глазу, и другое – когда это вошло в привычку, стало обыденностью. Аннабэль любила так делать. Иногда она ловила меня, умывающегося, порой снимала спящим, и я бесился, видя подобные «милые» фото. Люди подсели на жизни друг друга, просматривают их, не забывая отдавать свои. И я не против этого, но на Терре давно утратили чувство меры. Поэтому еще об одном прошу, милая: оставайся собой, прекрасной хозяйкой цветущего поместья. Тебе не нужны нарисованные брови и заснятый на видео процесс готовки блинов. Ты умеешь просто наслаждаться происходящим, и это бесценно. Кстати, твои блины я буду помнить всегда. Ничего вкуснее в жизни не ел…»

Буквы начали расплываться. Я сжала письмо и решила вернуться в комнату – отдохнуть, прийти в себя. Но не смогла, захотела дочитать.

«Я жалею, что не говорил чаще о том, как сильно тебя люблю. Я повторял это Анни, но она всегда отвечала улыбкой, не признаваясь в ответ. Со временем это начало раздражать, и слово «любовь» стало запретным. Я многое запретил себе, но, когда обрел тебя, как будто очнулся от многолетнего кошмара. Я перестал быть должником, ведь ты ничего не требовала взамен».

– А говоришь, не умеешь красиво излагать мысли, – пробормотала я, борясь с очередным потоком слез.