За мгновения до...

Мои глаза почти лихорадочно исследуют ЕГО территорию, стараясь успеть увидеть, запомнить тыл врага как можно больше, пользуясь неожиданно открывшейся возможностью. И вот эта моя жадность к каждой мельчайшей детали, предмету, оттенку, особенностям расположения мебели, названиям множества книг и именам их авторов, стала тем фактором, который не дал мне сразу осознать главное — шум льющейся воды в душе.

Понимание того, что Дамиен моется, приходит спустя время.

Утренний душ после крепкого сна? Шелест? Шорох? Шёпот воды?

Звуки, которые улавливают мои уши, не похожи на то, что обычно можно услышать в аналогичной ситуации.

Это стоны, тихие, редкие, как если бы человек, издающий их, был ранен и испытывал боль. Или…

Вот в ту секунду моей жизни не было никаких «или».

Возможно, если бы те стоны были женскими, или хотя бы часть из них принадлежала девушке, это остановило бы меня, но это был Дамиен и только он.

В тот день я впервые узнала, что такое «непреодолимое желание», такое, с которым твой разум не способен бороться, а сам ты не в силах противостоять. Мне нужно было открыть дверь в его ванную. Нужно на уровне базовых инстинктов: как вдох, как глоток воды, как пару минут сна после трёх бессонных суток.

И я открыла её, чтобы услышать то, что впоследствии навсегда изменит меня, его, нас:

— Ева…

Он повторял снова и снова:

— Ева… Ева… Ева…

Казалось, звуки моего имени приносят ему невыносимую боль, но одновременно с этим и… наслаждение.

Стекло душевой, скрывающее его, было матовым и запотевшим, но очертания его тела, сам он, стоящий, уперевшись лбом в покрытую темно серой плиткой стену, ширина его напряженных плеч, движения руки отпечатались в моей памяти как след древней устрицы в известняке — навсегда.

Я замерла, застыла, зависла в созерцании, не в силах оторвать своих глаз, неспособная запретить себе слышать выдыхаемое стонами собственное имя… или имя, такое же, как у меня.

То была самая эротичная картина в моей жизни: ни до, ни после, даже узнав, что такое секс, очень хороший, качественный секс, я никогда не испытывала подобного спектра эмоций, ничего сравнимого по силе и изяществу. Это запотевшее стекло и очертания юного, сильного, красивого мужского тела, эротичные звуки и осознание того, что именно происходит, навсегда поселятся в моих мечтах и даже снах, станут моим спасением в самые беспроглядные и беспросветные времена моей жизни.

Весь тот день прошёл для меня словно в блуре, а ночью я не могла спать, закрывая глаза и видя покрытое испарениями стекло душа, плечи, мускулы, слыша стонуще-ласкающее «Ева».

А спать нужно было, потому что со следующего дня в моей личной истории начнётся война. Враг напал вероломно, в тот момент, когда мои границы оказались менее всего защищены.

Игры в «флирт с Дамиеном» вылились в агрессивные военные действия со стороны соперника.

Глава 22. Женские тактики ведения военных действий. Горячие точки

Война достигла своего апогея на проекте по «Искусствам»: в конце ноября все ученики класса, посещающие этот предмет, обязаны были сделать и сдать творческую работу на тему «Давайте спасём планету, пока не поздно!».

Если б я только знала, какой скандал вырастет вокруг этого злополучного проекта!

Долго голову не ломала, взяла то, что лежало на поверхности, а вернее, было напечатано на обложке ежедневной газеты «Метро Ванкувер», оставленной Дэвидом на столе кухни утром того же дня — угрозы и последствия загрязнения пластиковым мусором акватории Британской Колумбии, влияние на морских котиков, белугу, касатку, черепах и каких-то там рыб.

Моё воображение сразу же нарисовало инсталляцию — подводный мир, нарисованный или сфотографированный, а сверху, прямо на нём — пластиковые бутылки и пакеты. Бутылки почему-то сразу же нанизались в моей голове на нитки и стали символизировать пластиковые мусорные сети.

Как обычно, за проект я взялась ровно за неделю до сдачи. Прорисовала весь вечер понедельника, подумала и решила, что художник из меня паршивенький, поэтому лучше сделать тематический коллаж и распечатать большой плакат. С проблемой печати мудро обратилась к Дэвиду, тот с радостью согласился помочь, и уже к четвергу у меня был профессиональный яркий баннер, изображающий горестную белугу, черепаху, дельфина и пингвинёнка. Всю субботу мы с Дэвидом, коммерческим директором инвестиционной компании, проторчали в гараже, пытаясь смастерить достойную нашего плаката раму, достаточно устойчивую и красивую. В воскресенье промучились, натягивая на эту раму баннер, переделывая раз двадцать, наверное, потому что чёртова клеёнка никак не хотела ложиться ровно.

Клеить бутылки и кульки пришлось уже ночью, делали мы это снова вместе, одержимые и объединённые одной идеей. Я снова подумала, что неплохо было бы, если бы Дэвид был моим отцом.

Эпопея закончилась в три часа ночи, аккурат к моменту возвращения блудного Дамиена.

— Где ты был? — спрашивает его отец, глядя поверх очков.