За мгновения до...

— Впервые я это понял ещё с записью в твоём телефоне… когда хотел удавиться от боли. Разогнаться на максимальной скорости и вылететь с моста, так, чтобы ни единого шанса, Ева! Так больно мне было… А потом, когда остыл, просто понял, что это не ты, это не могла быть ты. Но знаешь, что главное?

— Что?

— У меня не было доказательств, никто не раскрывал мои глаза на происходящее, я просто понял, что это не ты! И что я… теперь уязвим. Что у меня появилось место, в которое можно бить. И убить, если правильно приложить силу.

Он говорит серьёзные вещи, но способна ли я понять его?

— И окончательно я всё понял в нашу самую первую ночь: «Нет никаких сомнений, это оно! То самое!»

— О чём ты?

— О человеке, с которым хочешь провести всю свою жизнь.

От чрезмерной серьёзности на его лице и в тоне, мне хочется смеяться:

— Дамиен, я никогда на это не пойду! — дразню его.

— Почему? — и в голосе ни нотки сомнения в собственных ожиданиях на мой счёт. — Я построю огромный дом у реки Фрайзера! Уже и участок присмотрел, — признаётся.

— Ты же будешь изменять! Это как пить дать! У тебя морда изменника!

— Всё в твоих руках, женщина! Если будешь держать меня сытым и не станешь страдать мигренями, мне нечего будет искать на стороне! Но при любом раскладе, ты будешь моей женой! И если изменишь мне, я убью обоих: и тебя, и недоумка! — скалится.

— Ладно, допустим, — соглашаюсь. — Но скажи, как я могу доверять человеку, полжизни ненавидевшему меня?

— А может, ты просто видишь только то, что хочешь видеть?

— Почему же? Взять хотя бы физкультуру в школе, ты же постоянно метил в меня мячом! И все ржали!

— Ева, я никогда в тебя не метил! Ну, может, и было пару раз, но максимум в ноги и вполсилы. Тебе прилетало не только от меня, так же как и от меня не только тебе — это была игра, а в ней равные условия для всех. Но только ты видела во всём подвох, если не заговор! И ты слепая ещё.

— Что?

— Любая другая на твоём месте поняла бы всё ещё в аэропорту, но ты упорно ничего не замечала: ни взгляды, ни поступки, ни слова. А я уже в аэропорту дышать не мог, глядя на тебя. Дома почти не жил, потому что твой взгляд выворачивал наизнанку, и я реально боялся ввалиться ночью в твою комнату и зацеловать тебя до беспамятства. Хотя бы целовать!

— Почему же ты не позвал на свидание, как собирался тогда, в кафе?

— Я думал, ты не терпишь меня. По крайней мере, именно это и было написано на твоём лице 24 часа в сутки!

— Тогда ты тоже слепой! — сообщаю.

Дамиен подвисает в недоумении, и я добавляю:

— У меня тоже всё началось в аэропорту. Вот! — легонько касаюсь его носа пальцем.

Дамиен смотрит некоторое время в мои глаза:

— Мы оба — идиоты! — констатирует.

— Похоже на то, — соглашаюсь.

Мы обсуждаем всё: от мелочей до очень важных вещей. Иногда то, что видели вокруг, могло вызвать серьёзные дебаты и ещё более серьёзные вопросы друг другу:

— Ты когда-нибудь пробовал наркотики?

— Ну, если не считать травку, то — нет. И не собираюсь. Жизнь слишком важная штука, чтобы тупо слить её на кайф. И потом, сама жизнь — это самый крутой кайф! Секс, например. Минет! Любимая девушка на твоей груди, — улыбается. — Классные тачки! Яхта с парусником, а ты у руля! Большой и уютный дом с бассейном, а во дворе твои дети и две собаки, а ты стоишь после продуктивного рабочего дня и вяло покуриваешь сигару или ту же травку, чтобы расслабиться.

Я бы если б даже не хотела улыбаться, не смогла бы себя остановить: нарисованные Дамиеном картины удовольствий, которые возможны в самой что ни на есть обычной жизни, вызывают у меня приступ эйфории и состояние полёта в розовых облаках безмятежности.

— А ты пробовала, конечно же?

— Да, я пробовала.

— И как?

— Честно говоря, никак. Не оценила всей масштабности эффекта, и, сопоставляя его с рисками, пришла примерно к тому же выводу, что и ты. Хоть и не пробовала секс и минет! — шучу.

Мы смеёмся.

— Ну, секс ты уже пробовала и альтернативу минета тоже. Так что можешь теперь смело сравнивать!

— Секс круче. И минет в твоём исполнении тоже. Но секс — круче всего!

И мы целуемся. Долго. Протяжно. Не торопясь, потому что впереди у нас вся жизнь, и в этот момент мы оба стремимся во всей прекрасной полноте насладиться одним из самых неповторимых удовольствий — поцелуем с любимым.

— Что именно ты пробовала? — снова поднимает тему Дамиен уже после того, как страсти улеглись.

— Всё.

— Ого! — он удивлён.

— Я пробую всё, что предлагает мне жизнь, и никогда не руководствуюсь чужим мнением. Жизнь слишком важная штука, чтобы доверить свой выбор не своим доводам!

— Достаточно опасная позиция.

— Зато честная. И теперь, когда я знаю, что это, понимаю, что мне оно не нужно.

— А что тебе нужно? — напрашивается.

— Ты нужен. Ты и только ты. И всё то, что ты сможешь мне предложить. И что не сможешь тоже! — улыбаюсь.

Мы смотрим друг другу в глаза, и это один из тех моментов, когда волна эмоций переворачивает тебя настолько яростно, что кажется, будто необъятный мир вполне «объятен», стоит лишь прижаться покрепче к любимым губам: