За миг до откровения

– Зачем?

Все только что родившиеся угрызения совести смахнуло, как волной цунами.

* * *

Ремизов видел, как из номера Полины Алексеевны вышел его сын, ему стало страшно, затем профессор из МГУ, и он облегченно вздохнул.

За эти почти три месяца они несколько раз пересекались в коридорах фирмы, но ни разу не разговаривали. Иван Григорьевич ни разу не звонил. Чего он ждал, он и сам не знал. День, до отказа наполненный делами, спасал от тоски и острых воспоминаний того странного восторга и счастья, которое нахлынуло от прикосновения к этой женщине. Зачем, на самом деле, такие проблемы на работе! У него благополучный брак, как сказала главный экономист Серякова Наталья Николаевна. Новогодняя кутерьма грела надеждой увидеть Полину на празднике, но её не было ни на концерте, ни на награждениях, ни на танцах… Он звонил ей два раза домой, но трубку брала её мать и вежливо отвечала, что Полины Алексеевны нет дома. Иван Григорьевич всегда представлялся, куда бы он ни звонил, а тут быстро вешал трубку, будто что-то воровал. Маленькое окно, в плотно заполненном делами времени, вернуло его к крамольным мыслям и желаниям, он позвонил 13 января на Старый Новый год опять ей домой.

– Услышу не её голос, тут же повешу трубку, – подумал он.

– Але!? – звонко, будто утреннее солнце осенью вышло из-за тучи и ослепило Ивана Григорьевича.

– Это я, – хрипло сказал Ремизов.

Молчание было ответом. Он испугался, что она сию минуту повесит трубку и картонным, не своим голосом спросил:

– Не пойдет ли она с ним на концерт 19 января в Крокус сити, там будет петь Шацкая. У Нины Шацкой необыкновенный голос, начало в 18.00, но можно встретиться пораньше, например, в 17.00, и посидеть в баре, там есть очень хороший коньяк, там очень красиво, дайте мне номер своего телефона, я не мог разыскать его… алё, я так больше не могу!!! Поля, вы слышите меня? – скороговорка хрипловатого голоса нарастала, и последний вопрос он почти прокричал.

– Да, – сказала она и повесила трубку.

Ни в какой Крокус они не попали. Мама Полины с внуком уехала к подруге праздновать Крещение Господне. Пустая квартира наполнилась энергией солнца, моря, любви и счастья. Нужно было прожить тридцать три года и дождаться этого дня, когда ты увидишь и почувствуешь, что такое счастье, оранжевым потоком вливающееся в сердце и чресла, переполняющее ауру розовым цветом страсти и бесконечно рождающие все новые и новые волны любви, захлестывающие пылающие огнем берега божьей души человека. Чем больше отдаешь, тем больше остается. В эти блаженные дни Ремизов еще не отвечал на звонки мобильника и не смотрел, кто звонит…

Полина вспомнила: подруга Лена попросила её сходить с ней на «встречу – прощание» Лены с любовником Борисом. Эту встречу она вымолила у него как подаяние. К этому времени всё уже было ясно и понятно, и Полина не рассчитывала стать свидетелем жуткой сцены: когда Ленка падает на колени в прямом смысле перед ним, а Борис перешагивает через неё, как через труп, и уходит. Ленка обливается слезами и соплями, а Поля кричит ей: «Ты что, с ума сошла, так унижаться!!! Зачем тебе этот ужас и кошмар?!?». Ленка же сквозь слезы смотрит на неё красными мутными глазами, вздрагивает и шепчет прерывистым истеричным голосом: «Может быть, этого у меня больше не будет никогда! Ты слышишь? Никогда!!!». Она вытирает нос, размазывая сопли по всему лицу и, освещенная внутренним светом, идет дальше, стараясь выпрямить спину и гордо поднять голову. Все происходило в пустынном коридоре исследовательского института. Давно уже закончился рабочий день. Сквозь мутное окно на лежащую на старом, грязном, сером паркете Ленку, падал последний луч заходящего солнца. Пучок света именно в это мгновение исчезал за домами, и в следующий момент наступила тьма, такая густая, серая, пыльная и беспросветная, как жизнь без любви.

Полина вспомнила это только потому, что прошло не так много времени, а отвечать на звонки и смотреть, кто звонит, стало, для Ремизова важнее, чем время, которое предназначено, как ей казалось, только для них двоих… Это время, как раз НЕ предназначалось для них и имело совершенно конкретное название, оно называлось: краденным. Песок просочился в нижнюю колбу, и они не заметили, как пролетело три года.

* * *

– Возьму, пожалуй, отпуск в конце мая.

– Подожди, вместе поедем, – отрезал Ремизов, но вместе они не поехали.

Его жене позвонили и рассказали о служебном романе мужа…

* * *

Ив-Ив был совсем крошкой, когда умерла его мать. Полуторагодовалого Ванечку растила новая жена Ремизова. Совместных детей они так и не нажили. Ив-Ив любил её как маму. Полине об этом услужливо рассказали сочувствующие, совсем не так давно.