За миг до тебя

— Ерунда, нет здесь никакой логики или только временное умопомрачение у девки наступило. Эрика бы нас на смех подняла. По её словам, Катерина была здравомыслящим человеком, прагматиком. Она в матери души не чаяла, в медицинское пошла, чтобы на ноги её поставить. Только что-то из ряда вон заставило бы Катю покончить с собой. Наша очень по ней убивалась. Это она помогла Катеринин психологический портрет составить, и приметы особые назвала. Ум молодой, цепкий. Даже у бабки-ведуньи побывала, которая людей разыскивать помогает. Знаете, что та сказала? Мол, жива твоя подруга, но не найти её, потому что она в могиле, а могила далеко и одновременно близко — рукой подать. У нашей чуть крыша от такой информации не съехала, она ж всему нетрадиционному верит. Жива, говорит, моя Катька, и всё тут.

Незаметно, за разговорами, машина въехала в город. Дима подвёз Инну к самому дому:

— Если вам интересно это дело, Инна, вы сходите с Сане Цепкину, он им занимался долгое время и до сих пор, по-моему, оно не сдано в архив…

14.

Ночью Инне приснился кошмар: босая простоволосая девушка в рваной одежде, блуждающая по болоту. Внезапный гром, сменяющийся звоном и девушка проваливается под землю, которая смыкается над её головой плотным ровным дёрном. Таким, как в американских фильмах застилают территорию вокруг домов. Дёрн колышется, словно дышит, глубже, глубже и это уже не дёрн, а надвигающиеся волны. Они почти настигают её, Инну, стремясь заглотить, подмять под себя, усиливаясь с каждым звонком. Звонит и звонит. Она открыла глаза, наощупь включила висящее у кровати бра и посмотрела на часы. Три часа ночи… Трубка охладила разгорячённые ладони:

— Я слушаю.

— Инна! Добрый день.

— Добрый…

Но точно не день.

— Вы меня не помните, это Георгий Давидович вас беспокоит…

Что-то щелкнуло, заурчало и донесло лишь часть последующей фразы: "…по интернету. Очень понравилось, только мою персону пышно приукрасили. Я человек невисокий, скромный… Благодарю вас за эту книгу! Слышал, у вас трудности. Сильно хочу помочь…" Связь опять прервал непонятный треск."…на ваше имя. Фонды только входят в моду в России. По большей части из тех, что уже созданы — отмывают не совсем правильно заработанные деньги. Вах, можно ли об етом говорить по телефону? Совсем стал старый и глупый, забыл, откуда уехал! Подробности вам объяснит мой поверенный. Халло, Инна! Вы слышите меня? Вас не слышно…"

— Я слышу вас, Гия Давидовидович, — закричала Инна сквозь слёзы. — Спасибо, что помните. Спасибо за помощь!

— Ти плачешь? Бедная девочка…

Это было последнее из того, что ей удалось услышать. Долго и в недоумении молодая женщина разглядывала согретую трубку. Может, это лишь часть её сна, как-то связанная с американским дёрном? Сколько сейчас времени в Канаде? Там тоже разные часовые пояса, но у Гии Давидовича скорей всего день. Сон больше не шёл. Инна поднялась с кровати и отправилась на кухню варить кофе. В той самой джезве, которую некогда облюбовал Марат. Если она правильно поняла — где-то создан фонд на её имя и финансируется он большим хорошим человеком, верящим в чудеса и победу правого дела. Правого, то есть правильного, справедливого, а не модного радикального, поправила она себя. Значит, Инна сможет претендовать на землю с интернатом наравне с этими "неправыми" правыми и задаст им на торгах. Какая-то мысль глубоко в подсознании не давала ей обрадоваться на всю катушку. Что-то не состыковывалось. Что?

Кофе получился крепким с терпким запахом и вкусом. Сигарета вызвала оскомину, пришлось затушить на полувздохе. Ну конечно! Люди, исчезнувшие люди, каким боком они вписываются, живые или мёртвые, в общую картину свистопляски вокруг интернатской земли?

Не отдавая себе отчета, Инна набрала привычный номер. На том конце провода тут же ответили с надеждой:

— Аллё… пожалуйста, говорите!

— Света. Здравствуй. Не спишь?

— Инна?! Да какой там сон!

— Значит, Сергей не вернулся…

Воцарилось молчание. Казалось, Светлана обдумывает свой ответ.

— Нет. Я звонила в милицию, ещё днём, но мне сказали, что в розыск его рано подавать. Надо, чтобы прошло определённое время. Говорили что-то про свободу волеизъявления совершеннолетнего и другую чушь. Но я-то знаю, Инна, он не мог уйти просто так! Бросить детей не мог. Меня…

Инна чутко уловила изменение тональности на местоимении "меня", оно прозвучало робко и неуверенно. Решив не вдаваться в посторонние нюансы, Инна теребила Свету вопросами, не позволяя той впасть в отчаяние:

— Что ещё тебе известно? Были у него какие-нибудь планы, с кем встречался в последнее время?

— Да какие планы! Все мы живём тут одной бедой. Перед выселением он обещал помочь мне сверить инвентарь по спискам и демонтировать мебель. Я договорилась с РОНО о грузовике и пустом складе. Хоть там отнеслись с пониманием…

— Хочешь я приеду? Мне тоже не спится. Вместе нам не будет так одиноко.

— Что ты, не надо беспокоиться!

— Пожалуйста, не забывай, что под твоей крышей живёт и мой сын.