За миг до тебя

В Эрикиной комнате царил полумрак, специально организованный короткими льняными шторками и задрапированной прозрачным шарфом настольной лампой. Она читала Хемингуэйя до его прихода. "По ком звонит колокол" золотыми буквами на черном переплёте. Саня тоже хотел бы знать, по ком он зазвонил на этот раз.

Они уселись на софу, стулья в комнате отсутствовали, зато в великом множестве валялись на полу декоративные подушки.

— Что же случилось все-таки? — легонько теребила его Эрика.

Он рассказал. Долго сидели молча.

— Беда, — подвела черту девушка.

В прошлом году она похоронила Катину маму, не сумевшую пережить потерю дочери и третий инфаркт. Встретила и успокаивала Катиного жениха Виталия. В армию ему подробности писать побоялась, не дай бог дезертирует, ещё в тюрьму посадят. Виталий знал о Катиной беременности — результате его второй побывки. Они планировали пожениться, как положено, после демобилизации, и затем оформить малыша — все чин чинарём. Какая мразь этому воспрепятствовала? Про свой астральный контакт с подругой Эрика ему говорить не стала, и так много шума наделала её случайно обронённая мистическая новость. Впоследствии переписка между ними не завязалась, и девушка потеряла Катиного жениха из виду. Да и о чем им писать друг другу?

21.

Теперь Саня твёрдо поклялся себе, что живыми или мёртвыми, он отыщет всех троих… или уже четверых.

— Пятерых, — поправила его Инна. — Два дня назад там бесследно пропал ещё один человек.

Он не спешил верить:

— Это может быть простым совпадением, никак не связанным с исчезновениями семилетней давности, — и задумался. — Хотя… Сейчас, когда здание вновь пытаются вернуть старые хозяева, всё может статься.

— Не сходится. В тот раз они его лишались.

— Ну почему же, я проверил — только оставили на время. Смену власти, многопартийность, демократию решили где-нибудь пересидеть. А тут приватизации всякие, национализации. Права на землю у них не закреплены должным образом, раз уходит из под самого носа государству. Да и ему, государству нашему, не больно-то надо. К Здравотделу присовокупили, и ладно. И будет с него. Детей заселили, а сейчас, как шум улёгся, партии устаканились, можно и назад потребовать.

— Не проще ли купить что-нибудь другое, нанять новых дизайнеров, проектировщиков? Я на карте области столько замечательных мест видела…

— На карте, вы правы, про карту-то я и забыл…

Он снова отпер сейф и с верхней грубо приваренной полки извлек сложенный вчетверо потёртый кусок ватмана.

— Что это, Алекс?

— Карта. Вот, смотрите, — раскинув бумагу на столе, он задумчиво окинул её взглядом, совсем как Чапай перед главным сражением на реке Урал. — Тут квадратики, это объекты. Ну, сам интернат, кочегарка, сараи. Они нам сейчас не важны. Вот тут три линии проходят, я сам рисовал, с точностью до плюс-минус полметра, — признался не без гордости. — Волнистая линия обозначает старый забор, непрерывная — нынешний, почти порушенный, а та, что позади всех, пунктирная — это новый забор, как вы уже догадались…

Инна про себя отметила, что понятней было б, если Саня малевал цветными карандашами.

— Наблюдаете разницу?

— Похоже на съёмку с вертолёта, — на всякий случай польстила ему.

— Да нет, я не о том. Земли с внутренней стороны забора стало больше. Раньше-то вон она, почти вплотную к кочегарке прижималась!

— Насколько мне известно, эти люди планируют там построить целый комплекс, на что потребуется больше территории.

— Это всё понятно! — в волнении Саня остервенело почесал за ухом. — Но где, скажите, логика? По нормальному — это когда сначала строят, а потом огораживаются. А они сразу рыть забор кинулись…

Инну кольнуло нечёткое воспоминание, фраза, которую она пропустила недавно в Светином рассказе. Что-то такое же нелогичное, как этот злосчастный забор.

— Вы о чём-то вспомнили? — догадался Саня. Она с сомнением пожала плечом — привычка, унаследованная сыном.

— Вы правы, о чём-то. К сожалению, пока не могу понять о чём.

22.

Прийдя домой, Инна небрежно скинула сапожки, потёрла друг о дружку затекшие ноги и направила себя в душ. Тёплые струи смыли усталость, пробудили аппетит и сонливость. Чашка ванильного печенья и стакан молока уютно расположились на прикроватном столике рядом с портретом Полины, телефоном и стопкой газет. Стараясь ни о чём не думать, она забралась под покрывало и полностью отдалась релаксации, больше, к сожалению, отдаться было некому. Шёлковая рубашка ласкала тело, мягкий шерстяной плед согревал, запах ванили, смешанный с запахом типографской краски питал воображение… Инна всегда отдыхала именно так, не торопясь есть или читать, ей нравилось, что всё под рукой и она, как хозяйка положения, может в любой момент, не делая лишних движений, исполнить собственный каприз.

Ей снился парк с туманными аллеями, прозрачный пруд и блики фонарей… Идиллию как всегда нарушил телефон. Чуть не пролив молоко, Инна схватила трубку, запуталась в проводах и невольно выругалась: "Чёрт!.."

— Добрый вечер, Инна Евгеньевна! Не отрываю вас от дел?

Кроме сна других дел у неё не было, а заснуть вновь вряд ли получится, так что: