За миллион или больше (сборник)

Сложив руки, с выражением восторга на лице, мадам Брионне выслушала эту новость. Мориса все это чуть не сбило с толку. Он решил рубить сплеча.

— К сожалению, имеется одно препятствие,— заявил он,— Этот роман принадлежит Даниелю Морэ.

В мгновение ока Кулонж помрачнел.

— Но ведь Морэ-то умер,— возразила мадам Брионне.— Тут уже ничего не поделаешь.

— Именно потому, что он умер, я и пришел сюда,— пояснил Морис.— Вы не улавливаете связи?

Глава 9

В тягостном молчании племянник и тетка уставились на Лателя. 

— Неужели вы действительно поверили,— продолжал Морис,— будто я притащился сюда только для того, чтобы сообщить вам свое мнение о романе?

— Ничего подобного я не думал,— ответил Кулонж.— Или вы считаете меня за круглого дурака?— Он повернулся к мадам Брионне. Гнев его улегся.— Ну вот, неудача. Правда, у Фонтевро так и должно было произойти.

Тетка расплакалась. Он успокаивающе похлопал ее по плечу.

— Не переживай, все не так уж плохо.

Удивленному Морису показалось, что совесть Кулонжа не мучила. Морис начал догадываться об истинном положении вещей.

— Так и должно быть,—с горечью повторил Кулонж.— Если постоянно пишешь для других, то, естественно, мечтаешь когда-нибудь увидеть книгу под своим собственным именем.

— Это вы написали «Жертву» для Морэ?

— Конечно. И если бы вы этого не знали, вас бы, вероятно, здесь не было,— ответил Кулонж и с иронией добавил:— Лебединая песня Даниеля Морэ! Даровая находка для издательства. Нет лучшей рекламы, чем хорошее убийство.

«Ага,— подумал Морис,— Кулонж, видимо, решил, что я стану уговаривать его остаться в последний раз анонимным автором, как всегда было до сих пор». Значит, на Даниеля работал «писатель-призрак». Beликий Даниель Морэ не сам сочинял свои удачные романы. Морис всегда презирал подобные махинации и не мог простить такого Даниелю. Он устыдился за него, и разочаровался. Их дружба, оказывается, была . построена на совершенно фальшивых предпосылках.

— Когда я услышала по радио, что месье Морэ умер,— объяснила мадам Брионне племяннику,— то сказала себе, что теперь он уже не сможет воспользоваться твоей книгой. Я решила, что наступил благоприятный момент и тебе попытать счастья. Взяли из твоей комнаты рукопись, написала под заголовком твое имя и отправила в издательство.

Подробности подтверждались. Мадам Брионне, похоже, говорила правду. Морис огорчился. Он приехал разоблачить Кулонжа как обманщика, а взамен встретил жертву грязных махинаций.

 — Вы можете это доказать?

— Что? — не понял Кулонж.

— То, что именно вы автор «Жертвы».

— Конечно. У меня наверху припрятан черновик рукописи..

Кулонж только теперь заметил, что не все так, как ему показалось сначала.

—  Но вы бы не пришли сюда, если бы не знали обо мне,— произнес он задумчиво.

— Я не был уверен,— ответил Морис.— Вы неправильно поняли меня. Если «Жертву» действительно написали вы, она должна выйти под вашим именем.

Теперь Кулонж совсем растерялся.

— Кто вы, собственно говоря?

— Друг Даниеля Морэ. Он изложил мне фабулу этого романа за несколько дней до смерти. Мое имя Морис Латель.

— Латель... критик и писатель?

 — Да.

— Я всегда читаю ваши заметки в «Париж стоп», и у меня собраны все ваши произведения. Я крайне польщен, правда — это для меня большая честь...

Кулонж запутался в своих излияниях. Морис выручил его из затруднительного положения:

— Покажите, пожалуйста, ваши черновики.

Они вышли из комнаты консьержки. Смущенная мадам Брионне осталась сидеть со слезами на глазах. На лестничной клетке пахло стираным бельем. Шагая через две ступеньки, Кулонж извинялся перед Морисом:

— У нас не слишком изысканное помещение. Я постоянно живу здесь. Тетя меня вырастила.

— У вас есть еще какая-нибудь профессия?

— Я банковский служащий.

— Давно вы стали работать на Морэ?

— Уже четыре года. «Жертва» — шестой криминальный роман, который -он получил бы от меня.

Шесть романов за четыре года — почти половина того, что появилось за это время под именем Даниеля,

— Черновики я сберегаю. Они все сохранились.

Комната® была такая маленькая, что между кроватью и шкафом, заполненным книгами, оставалось только место для письменного стола, на котором стояла пишущая машинка.

«На ней он, вероятно, напечатал „Жертву"»,-— подумал Морис и отодвинул стул, чтобы протиснуться между кроватью и столом. .

Состояние шрифта йодтвердило его предположение. Кулонж, балансируя на табуретке, рылся в коробке, красовавшейся сверху на шкафу. Не поворачиваясь, он протянул Морису темную клеенчатую тетрадь.

— Пожалуйста.

Обыкновенная толстая ученическая тетрадь, исписанная четким почерком. Поправки и замечания на полях, равно как и вставки на вклеенных листах, убедили Мориса, что это настоящий черновик.

— А здесь и другие,— сообщил Пьер Кулонж, выкладывая на стол еще пять пыльных тетрадей.

Морис перелистал их — черновики пяти романов, вышедших под именем Морэ. Причем каждый из них благодаря своей оригинальности- пользовался огромным успехом.