За мной следят дым и песок

Но поскольку между сорившим при водах словами и тем, кто собрал, пролегли уже три перехода — или повторились девять и десять, Звонящий и Раззвонивший, приближаясь к объекту, обречен был продрогнуть на стольких мозглых перекрестках, что недостанет лазаретов, или высадить доску в стольких заборах — не хватит и досок… Тем не менее — и правдами, и свинцовой напраслиной — немыслимое сложилось!

Заступив порог дома-мечты и закрепившись на первой позиции — посреди упихивающих жизнь в шамовке самой жизни, разогревшись — на маневре «змейка», позволяющем без затей, в стиле украшенного деревенскими мотивами стола, подбираться, простираться, снимать, извлекать, сметать, и, прополоскав уста — в скифосе празднословия, Звонящий уже вплотную приблизился — к корпусу вентиляции и зондирования… Как вдруг — примерно на второй сотне разнонаправленных движений, хаотично пересекающих безупречный ход событий, его ужалила тревога, он не мог установить, где пульсировала острейшая — прирастал ядозуб в макрокосме его нетленной души или по периметру — или на поперечнике стола, печально влекущего раздолья — к пустым анапестам сухарниц и к узким местам, где могут вполне прикончить автора, но его внутренние датчики фиксировали неблагополучие в падежах, качку спряжений — и заметный недолив определенности, а у напяленной на самовар пафоса матроны, у maman в полуперденчике общей ваты закатились глаза… и, хотя приятней, когда все стоят где стоят и сидят где сидят, но если намерились что-нибудь вломить и широко разнести, догадался Звонящий, уж запузырят — не что попало, забабахают — по полное не балуй!

И раскашлялись кимвалами, и подавились набатом, и вскрылись входы — и вступил светозарный, перешедший все пламена вод и потоки огня, и реки гранита, базальта, туфа, ракушечника, низвергающихся меж грохотом и мечтой — в грандиозные стройки. Дом был потрясен и взорван!

Не явился ли тот, кого столь длинно и непоседливо ждал почти постник, Ставший Спутником? Эти долгожданные сплошь и рядом путают адреса и приходят не к тем, кто высматривает, уповает и предвкушает, а — к соседям.

Но даже если ворвался — простой снежный вихрь или закоченевшие гуси, в любом случае, предыдущий гость — звони он хоть трижды тридцать раз — мгновенно стал прозрачен, как и ошеломительные усилия, направленные на то, чтобы…

D: Уточнение 1

Событие под условным названием «Падение и его падающие», наследующим варианту «Слава богу, никто всего не знает», самоотверженно сохраняется подвижниками и почитателями — для циркуляции в истории. Пусть осеребрит фронтисписы зданий, этих — и встающих на смену, перелистает крыши, карнизы и стеариновые огарки балюстрад, застеклит глаза маскаронов — ледяным эдельвейсом, и сгонит с их уст конвульсии и набьет — жемчугом, пусть удобряет окна — медом, а замочные скважины — воском, и каждый день перебеляет медные сита духовых оркестров и припудрит свирепостью гипсовых зверей.

В свое время были бомбардированы вопросами непосредственные участники. Но могли умалчивать и наталкивать, зауживать мосты, выставлять себя на королевскую клетку и призывать в свидетели — канувших. Иные намекали на крупные долги и на лицензию, позволяющую отстрел меньших братьев, заверяли, что к падению их толкнули нужда и сожительница, предлагали недорого надел на луне, а кое-кто одинаково виртуозно исполнял и женские, и мужские партии. Чтобы разверстать касательство близких дальних и дальних сверхъестественно, были опрошены — примыкающие к друзьям друзей падения. Вновь кто-то вводил усыпляющие иносказания, а новые обертоны не совпадали со вчерашними, и, чтобы составить представление о причастных к причастным, атаковали следующие ряды.

Возможно, что-то кому-то представилось не будничным, подозрительным? Или падающие столбцы снега слишком традиционно напоминали — брачный пир берез и распущенные по буквам письма, а также пули всех войн и крысиный яд? Не мешала рассмотреть то и это — рябь крыл? Или крылья такой высокой дуги, что, сколько ни запрокидывайся, не охватишь взором…

Предпоследний из опрошенных подольщался к дыму, сулил сдать ему — все, а после так же взахлеб угодничал и стелился перед песком, но в конце концов согласился слиться с любым сегментом ландшафта. Это интересное лицо взято на заметку.

E: Уточнение 2