За Москвой рекой. Перевернувшийся мир

«Не вижу, почему мы должны быть независимыми. Мы ничего плохого не сделали».

«Сегодня мы проголосуем за украинскую независимость, потому что если мы этого не сделаем, мы погрязнем в дерьме».

Из выступлений депутатов Украинской рады 24 августа 1991 г.

Крах Советов был многосторонним, но ни один из его аспектов не получил столь успешного объяснения задним числом, в свете уже произошедших событий, как процесс, в результате которого Советский Союз распался на пятнадцать отдельных национальных государств. Горбачева пригвоздили к позорному столбу за то, что он не занялся разрешением кризиса раньше и эффективнее. Иностранцы критиковали его за то, что он не сумел обеспечить более плавный переход. Русские — за то, что он не сохранил единство Союза. Сам Горбачев считал, что одним из самых больших его промахов была линия в отношении различных национальностей, населявших страну. И все они, вероятно, ошибались.

Все европейские империи в XX столетии распались. Процесс распада в каждом случае был одинаков, и крушение происходило по схожему сценарию. Имперская держава считала, что ее господство якобы было законным в силу расового превосходства, более развитой цивилизации, поскольку таков был промысел божий. И на протяжении столетий покоренные народы признавали этот миф. Но вот, совершенно неожиданно перестали признавать. Стоило идее национального самосознания и стремлению к национальной независимости возникнуть и пустить корни, истребить их было уже невозможно даже самыми драконовскими мерами. Именно это произошло в заморских колониях Англии, Франции, Голландии, Португалии и Бельгии. То же самое случилось с Турецкой и Австро-Венгерской империями в самой Европе. И это же произошло с Русской империей, которая на протяжении последних семидесяти лет была замаскирована под названием Советский Союз.

Время от времени русские просили меня — публично и в личных беседах — поделиться британским опытом демонтажа империи. Однако большинству из них было трудно согласиться с тем, что Советский Союз тоже являлся империей. Подобно Достоевскому, они считали, что «для настоящего русского Европа так же дорога, как и сама Россия, как и удел своей родной земли, потому что наш удел и есть всемирность, и не мечом приобретенная, а силой братства и братского стремления нашего к воссоединению людей»[65]. Спустя годы после того, как от Советского Союза мало что осталось кроме воспоминаний, простые граждане все еще выражали чувства, сформулированные Горбачевым в выступлении по телевидению весной 1991 года: «Истории было суждено, чтобы несколько более крупных и менее крупных наций объединилось вокруг России… Этому процессу содействовала открытость русской натуры, ее готовность трудиться вместе с народами других национальностей»[66].

На самом деле, русское, а впоследствии советское имперское правление было, по меньшей мере, столь же жестоким, как и правление других имперских держав. В своих кампаниях русификации цари сажали в тюрьму и ссылали финнов, украинцев и представителей других народов, осмеливавшихся говорить на своем родном языке и поддерживать национальную культуру. Коммунисты продолжали эту практику с еще большей жестокостью под предлогом искоренения «буржуазного национализма». Множество интеллектуалов, особенно на Украине и в прибалтийских республиках, было убито или отправлено в ссылку Сталиным. При его преемниках казней стало меньше, но давление не ослабевало.

Коммунистические партии со своими местными первыми секретарями существовали, кроме самой России, во всех пятнадцати республиках, входивших в состав Союза. Русские усматривали в этом дискриминацию. На самом же деле это было знаком того, что им не нужна была собственная партия, ибо они играли господствующую роль в Коммунистической партии Советского Союза и осуществляли действенный централизованный контроль над республиканскими партиями. На протяжении всего советского периода то в той, то в другой республике вспыхивало недовольство, которое тут же жестоко подавлялось.