За Москвой рекой. Перевернувшийся мир

Однако, вопреки мрачным ожиданиям, крах не вызвал полного развала. Во всяком случае, то, что происходило в Москве, не оказало серьезного неблагоприятного влияния на миллионы людей, боровшихся за жизнь, в провинции. К восторгу теоретиков либеральной реформы, экономика начала довольно быстро откликаться на стимул низкого курса рубля. Промышленность смогла снова экспортировать свою продукцию по конкурентным ценам. Местные предприятия, особенно в сфере производства продовольствия, стали предлагать товары, отвечающие русскому вкусу, взамен потребительских товаров, которые больше не импортировались.

Согласно официальным цифрам, на протяжении большей части 2000 года экономический прирост составил 7 процентов — впервые за многие годы. В следующем году рост продолжался, хотя и более скромный. Расходы потребителей значительно увеличились. Выросли также, и весьма значительно, отечественные инвестиции. Правительство начало, наконец, собирать налоги, и федеральный бюджет впервые показал профицит. Высокие цены на нефть обеспечили текущим счетам здоровое сальдо.

Это новое процветание явно изобличало во лжи тех, кто говорил, что экономическая реформа в России обречена. Однако процветание было ненадежным. Оно слишком зависело от высоких цен на нефть. Никакой серьезной перестройкой промышленности оно не сопровождалось. Суды и бюрократия оставались некомпетентными и коррумпированными. В стране все еще было множество банков, неспособных оказывать услуги, которые нормальные банки обязаны оказывать, и Центральный банк ничего по этому поводу не предпринимал. Капиталистическая практика в России (говорить о настоящих капиталистических институтах было еще слишком рано) все еще страдала от неразберихи, коррупции и преступности.

Между тем изменения находили отражение не только в вульгарном поведении нуворишей, но и в самом облике столицы. Москва становилась процветающим городом. Благодаря энергичному мэру Юрию Лужкову, который обладал необычайной способностью находить финансы, город преобразился. Памятники, которые раньше приходили в упадок, восстанавливались правительством Москвы во всей их былой красе. Многие из них в свое время были сознательно разрушены Сталиным и Хрущевым. Теперь они были отстроены заново: массивный храм Христа Спасителя, воздвигнутый в честь победы над Наполеоном, взорванный в 1931 году большевиками; маленький Казанский собор на Красной площади, построенный в 1625 гаду в честь освобождения России от поляков, и многие другие. Над Москвой вновь высились главы куполов и сияющие кресты на них, о которых писал в свое время Пушкин. Колдобины на московских дорогах были заделаны, кольцевая дорога расширена, и начато строительство новой. По всей Москве строились все новые гостиницы и учреждения, так что столица стала походить на вечную стройку. В городе, где некогда было трудно найти приличную еду, возникали японские, французские, итальянские, индийские рестораны, многие из которых финансировались бандитами, искавшими, куда бы вложить свои деньги. В магазинах было полно потребительских товаров, которые москвичи до сих пор видели лишь в западных кинофильмах. За городом стали во множестве появляться похожие на грибы-поганки кирпичные виллы. Хозяева называли их дачами или коттеджами (в американском, а не в английском смысле слова), однако они ничем не напоминали изящные строения прошлого. Недвижимость тоже стала удобным объектом вложения денег для ловких на руку бизнесменов и продажных чиновников. Москва наконец-то начала соперничать с самыми современными столицами Европы.

Люди рассказывали, что вне Москвы наблюдается совсем другая картина. Однако и в провинции положение менялось. Летом 2000 года мы с Джилл вернулись в партийную гостиницу в Вологде, где останавливались накануне путча. Теперь гостиница называлась уже не «Октябрьская» а «Спасская». В помещениях был сделан евроремонт. Обслуживание и кухня в ресторане намного улучшились. И сам город процветал. Впрочем, лозунг, типичный для советских времен — «Будь осторожен с газом!», — выведенный трехметровыми металлическими буквами, все еще украшал вход на центральный рынок. Но власти настойчиво старались восстановить церкви и местный Кремль. Монастырь, использовавшийся поочередно то как тюрьма, то как сиротский дом, а впоследствии как военная база, был возвращен монахам. Изящные деревянные городские дома в центре города были тщательно восстановлены бизнесменами. Шарикоподшипниковый завод экспортировал свою продукцию и получал прибыль. Такое же положение наблюдалось в возрожденной молочной промышленности, которая до Первой мировой войны экспортировала масло в Париж. На центральной улице Вологды, унылой в 1991 году, было полно симпатичных ресторанчиков и маленьких частных магазинов, продававших электронику, одежду и великое разнообразие продовольственных товаров. Значительная часть продуктов была российского производства — хлеб, масло, колбаса, мясо, овощи. Цены были умеренные, люди покупали, продавцы были опрятны, хорошо одеты и вежливы.