За Москвою-рекой

—      Пока вы купались в море и грелись на солнышке, мы тоже не сидели сложа руки и кое-что успели сделать. Помните наш разговор о Власове? Вот теперь, кажется, пробил и его час. Еще небольшое усилие—и с Власовым будет покончено. Задал же он мне задачу!.. Раза два звонили из Министерства госконтроля, а однажды даже вызывали туда. Положение-то мое какое? Опорочивать его в открытую — не могу: Акулов этого не простит, да Власова еще и райком поддерживает. Защищать же его не в моих интересах. Пришлось выкручиваться. Я дал ему такую характеристику, что не придерешься. Власов, мол, человек, без сомнения, дельный, знающий инженер и выполнение плана обеспечивает, но он отчаянный экспериментатор, вроде карточного игрока, зазнайка и партизан, над ним нужен постоянный и повседневный контроль. Между тем из главка такой контроль осуществлять невозможно. Ему бы работать где-нибудь в научно-исследовательском институте или, на худой конец, главным инженером фабрики. Допускать же Власова на ответственные должности опасно,— это подтвердилось фактами его деятельности. Он ведь ни с какими законами считаться не хочет и делает все, что придет ему в голову. Напомнил им случай с главным инженером Барановым, говорил о ткацких станках и, в свою очередь, спрашиваю работников Госконтроля: «Вы представляете, что будет с промышленностью, если каждый директор начнет расходовать деньги по своему усмотрению и строить то, что хочет? Получится не плановое хозяйство, а полная анархия». Убедил их, они согласились и вынесли решение о его освобождении. Казалось бы, все. Так нет! Вениамин Александрович начал колебаться, вспомнил о своем разговоре с Акуловым. Дело осложнилось еще тем, что ему позвонил секретарь райкома с просьбой не трогать Власова. Не понимаю: чем он расположил к себе райком и почему они лезут не в свои дела? Сегодня в два часа Вениамин Александрович вызывает меня к себе.— Василий Петрович посмотрел на часы.— Думаю, мы договоримся...

—      Ни пуха вам, «и пера,— от души сказал Юлий Борисович.

За время длинного рассказа начальника он напряженно думал и делал свои выводы. «Вот как может сложиться судьба человека!.. Если говорить правду, то Власов во всех отношениях стоит на голову выше всех инженеров, которых я знаю,— выше самого Толстякова... Между тем он слетит — только потому, что не умеет ладить с начальством».

—      Нужно найти толкового директора, после Власова не всякого на комбинат пошлешь,— заключил Василий Петрович.

Позже, спускаясь к заместителю министра, Толстяков волновался. Хотя он и был уверен, что Вениамин Александрович особенно упираться не будет, но все же беспокойство не покидало его. Мало ли что может случиться и что предпримет этот несносный Власов! У него для самозащиты более чем достаточно всяких доводов...

Вениамин Александрович встретил Толстякова с напускной серьезностью.

—      Ну, что будем делать с вашим Власовым? — спросил он, доставая из папки письмо Министерства Госконтроля.

Василий Петрович развел руками.

—      Вам виднее. Решайте сами!

—       Да поймите же вы наконец, что дело не во Власове! Неудобно перед первым замом... Уезжая в отпуск, он просил меня помочь комбинату, а в памятной записке наряду с другими вопросами написан специальный пункт. Вот послушайте. — Заместитель министра достал из ящика письменного стола бумажку:— «Прошу изыскать тысяч пятьсот — шестьсот на капстроительство для Московского комбината и дать коллективу возможность завершить начатое, очень нужное дело по перестройке технологии в крашении. Не разрешайте начальнику главка прижать Власова, он весьма инициативный и толковый директор, с перспективой». Не могу же я после этого нарушить субординацию!

В душе Василия Петровича бушевала буря. «Не разрешайте Толстякову прижать Власова...» Слова-то какие!.. Акулов даже перед отъездом не поленился навести на него тень, как будто у начальника главка нет других забот, кроме как прижимать Власова. А намек на перспективы Власова? «Уж не собирается ли уважаемый товарищ Акулов посадить его на мое место?»

—      Не по своей же инициативе вы освобождаете его. Николаю Ильичу можно объяснить, как сложилась ситуация,— выдавил из себя Василий Петрович.

—      Нужно посоветоваться с министром,— решил Вениамин Александрович.

Этого-то больше всего и боялся Василий Петрович. Опять затяжка, а может быть, даже провал. Министр доверяет Акулову и считается сГего мнением. Узнав о том, как Акулов отзывается о Власове, он может взять его под защиту, а тогда — конец!..

—      Вениамин Александрович, советовать вам я не

берусь, но твердо убежден, что если мы спустим Власову его художества, то расшатаем всю дисциплину, а она у нас и так не на должной высоте. После такого отступления никто не будет считаться ни с главком, ни с министерством. Не беспокойтесь, перестройку, о которой упоминает Николай Ильич, мы проведем и без Власова. При этом шума и треска будет меньше... Прошу вас, войдите и в мое положение:      разве я смогу руководить