За нами Москва!

— Я майор Гвоздев, — спокойно сказал начальник группы. — Моя группа следует на сборный пункт, я прошу вас сообщить, что это за станция.

— А–а–а, так я за вами, получается.

В темноте щелкнуло, по насыпи заплясал луч света, и к вагону подошел высокий худой человек лет пятидесяти в железнодорожной тужурке и фуражке.

— Извините, что не к платформе, там раненых разгружают. Выбирайтесь, только осторожно, ноги не поломайте, на полигон уже звонили, за вами приедут.

Но за ними не приехали. Вместо грузовиков из поселка прикатил на мотоцикле сопровождающий, и танкисты, построившись в колонну, добрались до жилья своим ходом. Их разместили в двух бараках, и первый день бойцы и командиры занимались тем, что приводили свои новые казармы в жилой вид. Потянулись дни странного ожидания, Петров, да и многие другие полагали, что их вот–вот отправят на формирование новых частей или пополнение старых. Вместо этого танкистов заняли боевой учебой. Теоретические занятия проводили при Научно–исследовательском бронетанковом полигоне, где для этого был отведен отдельный ангар, огромное помещение не отапливалось, поэтому по утрам в нем стоял адский холод. Материальную часть изучали вместе, затем командиры отправлялись на занятия по тактике, а рядовой и сержантский состав использовался на различных работах. Больше всего Петрова в этой учебе раздражала ее бессистемность, он не понимал, зачем они целый день потратили на «Руководство службы танка Т–28», который уже два года как снят с производства, казалось, что командованию нужно просто чем–то занять людей. Старшего лейтенанта мучило состояние неизвестности, неопределенности своего положения — танкист считал, что его способности и опыт используются неправильно. Молодой командир неоднократно обращался к Гвоздеву с просьбой направить его в действующую армию, но майор знал не больше Петрова и после третьего рапорта просто приказал заканчивать с балаганом. На фронт хотели многие, хоть и не все, но у командования были свои соображения, так что всем предлагалось заткнуться и до остервенения изучать сорокапятимиллиметровую танковую пушку.

Развязка наступила неожиданно: утром первого октября майор построил командиров и спросил, кто имеет опыт службы, а желательно и боевых действий на танке Т–34. Петров немедленно шагнул вперед и, к своему удивлению, оказался в гордом одиночестве — остальные проходили службу на легких Т–26 и БТ. Приказ майора был прост: подобрать экипаж и оставаться в казарме Насчет экипажа старший лейтенант думал недолго — он у него был; Безуглый, последние не сколько суток сатаневший от урезанных тыловых рационов и хозработ, с угрюмым весельем занял место наводчика, слегка побледневший Осокин ответил, что будет рад снова возить товарища старшего лейтенанта. Наскоро попрощавшись с Турсунходжиевым, Экибаевым и Трифоновым, молодой командир отрапортовал, что его экипаж готов, не хватает, конечно, радиста, но тут уж ничего не сделаешь. Затем майор отобрал экипаж, воевавший на БТ–7, и, когда остальные отправились на полигон на занятия, сообщил шестерым танкистам интереснейшие новости. Оказывается, в Кубинке уже двое суток ждет отправки на фронт четвертая танковая бригада В связи с ее некоторой недоукомплектованностью руководство Главного Автобронетанкового Управления передает командиру один танк Т–34 и один БТ–7 из тех, что приписаны к полигону Не Бог весть какая помощь, но танков много не бывает. В связи с этим за товарищами танкистами сейчас придет машина, и все отправятся получать матчасть, знакомство с которой надлежит закончить в два часа дня. После чего товарищи танкисты перейдут под командование полковника Катукова и, судя по всему, отправятся на фронт.