За нами Москва. Записки офицера.

— Издать приказ — это полдела, — говорил Панфилов на одном совещании, — надобно проверить, дошел ли приказ до исполнителя? Если дошел, то правильно ли он уяснил свою задачу? Если он правильно уяснил свою задачу, правильно ли оценивает обстановку? Какое решение он принял? Насколько продуманно и обоснованно его решение? Приступил ли он к практическому осуществлению своего решения? Как он организовал обеспечение боя, взаимодействие у себя и с соседями? Все это требует тщательной проверки и контроля. Это не опека, а контроль, чтобы кто-нибудь и где-нибудь не сделал того, что противоречило бы общему замыслу старшего командира и не шло вразрез с выполнением общей задачи. Мы доверяем всем командирам, но доверие не исключает контроля.

При очередном посещении нашего батальона И. В. Панфилов не спеша, внимательно ознакомился с моим решением — планом действия на случай боя. На столе лежала вычерченная старшим адъютантом батальона Рахимовым схема.

— Мм-да! — произнес генерал, стуча тупым концом карандаша по столу. — Вроде все у вас на бумаге резонно получается: боевое охранение выставлено далеко впереди от переднего края.

— Это продиктовано условиями местности, товарищ, генерал.

— Вижу, вижу. Сумеют ли они вовремя отойти?

— В зависимости от силы противника. Он может с ходу смять.

— Смять, говорите? Да, действительно, когда взвод качнет отходить и пока пройдет эти три-четыре километра, враг, преследуя, всех положит огнем в затылок. Далековато получается.

— Самый выгодный рубеж на этом направлении.

— Это понятно. Рубеж-то выгодный, а воевать невыгодно. Вы заранее этот взвод обрекаете на верную гибель. Что маленькая кучка людей на таком большом отрыве от переднего края может сделать? Вы же им ничем отсюда не можете помочь.

— Да, товарищ генерал.

— Вот тут, в тылу позиции боевого охранения, уступом вырисовываются две сопочки. Почему бы вам туда не выдвинуть пару пушек, два станковых пулемета? Они бы своим огнем прикрыли отход боевого охранения. Как вы на это смотрите?

— Тянешь, тянешь, товарищ генерал, и никак не растягивается.

— Тянешь! — передразнил он меня. — Конечно, тянуть приходится, ведь мы растянулись всей дивизией в ниточку. Но оставлять без поддержки людей так далеко нельзя. — Он наклонился над картой и, циркулем измерив расстояние, продолжал: — Вот видите, оказывается, можно дать перекрестный огонь. Боевое охранение даст бой, а этим молчать, ни в коем случае не обнаруживать себя. Противник развернется. Ведь задача-то боевого охранения как раз и заключается в том, чтобы заставить противника преждевременно развернуться. Не так ли?

— Так, товарищ генерал.

— Боевому охранению не под силу уничтожить противника. Выполнив свою задачу, оно должно отойти. Не так ли?

— Так и предполагалось, товарищ генерал.

— Предполагалось-то одно, а как располагалось-то?.. Нет, займите эти две сопки. Открывать огонь оттуда можно тогда, когда боевое охранение начнет отходить. Под прикрытием перекрестного огня с этих двух сопок можно организовать отход уверенно, а дальше действовать по обстановке: пусть боевое охранение вот с этого рубежа, — генерал указал на карте место позади сопок, — в свою очередь огнем прикроет отход этих, — генерал указательным пальцем ткнул на обе сопки, — так, перекатом, взаимно прикрывая друг друга, люди могут прийти сюда, — генерал показал на ближние подступы к переднему краю. — Ну, потом вы уже сами можете поддержать их.

Далее генерал внес ряд обоснованных уточнений в наш план.

— Вы все время ходите с фланга на фланг только внутри своего батальонного района, — сказал, одеваясь, генерал. — Правда, у вас участок большой. Но не забывайте о своих соседях. Денек побудьте у правого, денек — у левого. Посмотрите, поучитесь у них хорошему, договоритесь по-товарищески между собой, как действовать сообща, как помогать друг другу. Ведь в бою беда соседа — это ваша беда.

Все указания генерала были приняты к исполнению. Они нам впоследствии в боях очень пригодились.

Помню, в начале октября я был вызван в штаб нашего полка в деревню Новощурино. Подъезжая к дому, где размещался командир полка, я увидел генеральскую «эмку». Около сельской школы стояла группа командиров и политработников. Кто-то из группы поманил меня рукой. Я пустил коня крупной рысью. В это время из дома вышла группа офицеров во главе с генералом Панфиловым. Я на ходу соскочил с коня, передавая поводья коноводу.

— Кроме вас, все в сборе, — пробурчал начальник штаба полка, — скорей. Видите, генерал уже идет.

Мы расселись за партами класса. Вместо учительского столика стоял большой стол, накрытый скатертью, и несколько табуреток.

— Товарищ генерал! Командно-политический состав полка по вашему приказанию собран, — доложил начальник штаба полка.

— Садитесь, товарищи командиры, — послышался хрипловатый голос Панфилова.